Сырым и серым утром я взяла сумку и постучала Джульетке, своей соседке, в дверь.

- Пошли,- говорю,- за хлебом.
Джульетка замялась, хлеб у них был, ночью затарился отец, но вместе с тем дома делать было нечего, отчего бы не прогуляться. Она натянула красные резиновые сапоги, тоже взяла сумку и мы пошли.
Было холодно, на мне было синее клетчатое пальто и всего одна белая варежка. С самого раннего детства я всегда теряла вторую перчатку или варежку. Магазин с неудовольствием встретил нас пустыми прилавками. Очереди не наблюдалось, и мы поняли, что ловить тут нечего.

- Пошли на пекарню, - предложила я.
Джульетка снова замялась, хлеб, как я говорила, у них был, да и погода не располагала к погулкам. Ноги в красных резиновых сапогах начинали подмерзать.
Но всё-равно пошла.
Мы были такая парочка- она хоть и ныла, но всегда ходила со мной. Увлечь её в авантюру ничего не стоило. Мы пошли " на пекарню".

- Мама ругаться будет,- по дороге грустно предупреждала Джульетка.
- Новый год на носу, как же без хлеба,- сурово отвечала я.
- Но нас туда не отпускали,- возразила Джульетка.
- Не ищи простых решений, мы придём домой с хлебом и все будут рады.
Минут на 10 этого объяснения Джульетке хватило.
- Тётя Катя будет ругаться,- Джульетка выкинула последний козырь
- С тётей Катей я разберусь,- окончательно успокоила её я.

И вот мы добрались. Увидев очередь и людей с автоматами, Джульетка канючить перестала, глаза её загорелись- поняла, что тут интересно.
Очередь была огромная и двойная. Мужская и женская.
Для детей очередь не предполагалась.
Мы стали в женскую.

На смену утру пришёл полдень. Падал мелкий, колючий и не благосклонный к нам снег. Ноги в сапогах у Джульетки мёрзли. Толпа обреченно молчала, и на лице моей подружки была видна вся скорбь Вселенной- она отчаянно жалела, что пошла со мной.

Время от времени мы просили стоящих в толпе людей покараулить нашу очередь и бежали к чёрному ходу.
- Продайте же хлеб,- кричала в окно Джульетка работникам пекарни и показывала деньги. - Нам холодно и домой надо. Мы маленькие.
Но нас выгоняли, и мы возвращались на своё место в очереди.
- Я домой пойду, - в конце концов не выдержала Джульетка.
И смотрела выжидающе:
- Пошли.
- Нет, ты посмотри, сколько мы выстояли уже, сколько за нами людей. Скоро купим.
- Не купим мы скоро, я домой пойду.
и ушла.

Я смотрела ей вслед, как она удалялась от меня в своих красных резиновых сапогах и не обижалась- мои сапоги были теплее.
Ближе к вечеру очередь стала бунтовать, что хлеб выдают медленно, что завтра Новый год и всем нужно домой. Когда очередь особенно раскричалась и кто-то из мужчин стал лезть в окно, военные, охраняющие пекарню, немного постреляли в воздух,и все успокоились.

Мне тоже хотелось уже домой, я ничего с утра не ела, порядком устала, замёрзла, и ещё снег превратился в дождь и безжалостно капал на меня с чужих зонтов. Вдобавок ко всему передо мной стояла тётка, она ужасно пахла. И меня подташнивало от усталости,дурного запаха и голода.
Во мне вдруг взыграло необыкновенное упрямство- никуда не уйду, буду ждать свою очередь.

Бросить всё я уже не могла. И подстёгивала себя мыслями, что хлеба куплю побольше и маме не придётся завтра никуда идти, и маму я свою удивлю, какая я добытчица. Я представляла их удивление, предвкушала его и уже невероятно собой гордилась.

Стемнело. Я поднимала вверх руку, мочила палец в перчатке под каплями с чужого зонта и прикладывала к носу, на некоторое время это меня освежало.
Очередь моя была уже близко. На улице было темно и шумно.
И вот я уже в первом ряду.

И тут где-то очень далеко я услышала мамин голос
- Самира, Самира, - звала мама. Я её не видела, но голос был очень встревоженный.
- Мама, я здесь,- кричала я в чужие пальто и шубы. - Скажите моей маме, что я тут.
- Калбатоно, тквени бавшви ак дгас (Женщина, ваш ребёнок тут),- крикнул маме мужчина.
- А ну-ка выбирайся оттуда, -закричала мама.- На черта мне этот хлеб, как ты вообще столько смогла там выстоять? Выходи, я тебе говорю.

Горячая радость поднялась во мне. Я стала большая и сильная, моя мама была от меня в нескольких метрах.
- Нет, мама, я куплю и выберусь! - счастливо смеясь, говорила я.
Наконец подошла моя очередь. Окно было очень высоко, я встала ногам на кирпич и, балансируя, протянула деньги.

Но тут очередь задрожала, меня придавили к стене, спадая с кирпича я ободрала щёку.
- Ребёнка не убейте, - заголосили в очереди.
И дали мне хлеб.
Я выбралась из толпы. Расстрёпанная, в растёгнутом пальто и с целой сумкой хлеба.
Мама и Джульетка подбежали ко мне.

Мама увидела меня с окровавленным лицом, стала плакать и ругать меня, чтобы я больше никуда не уходила.
Джульетка, радостно подпрыгивая, говорила маме:
- Я же предупреждала, что тётя Катя будет ругаться.
Я пришла домой, сняла пропитанную чужим запахом одежду, смыла кровь с царапины. Маленькая сестра смотрела на меня, как на Бога.

Я была по-настоящему счастлива.

http://pepsikolka.livejournal.com/1085556.html