Про папку и про то, что мамы нет, Ланка рассказала бабе Мавре уже после того, как отогрелась. Всё же не ближний свет - за семь километров в одних колготочках, да худом пальтишке, да войлочных чунях, да с голодухи. Большего она с собой схватить не успела - пьяный папка орал на неё так, что слетел снег с завалинки. Три дня она пряталась в единственном каменном доме закрытого на зиму пионерского лагеря - сумела даже разжечь печку в маленькой кухоньке, да найти что-то полусгнившее в ящиках. Остальное погрызли за зиму крысы, которые, как выяснилось ночью, не прочь полакомиться и ей. А потому, через почти занесённую дорогу, через реку, по льду Ланка вышла к старому элеватору, где её и встретила баба Мавра, зашедшая к местному сторожу за обещанной новой палкой, - "помОщью", как её называла Мавра - без которой было трудно ходить, припадая на искалеченную трактором ещё до войны ногу.

Два дня Мавра собирала по соседям одежду, радуясь, что нет в городе Кольки - её сына, который быстро навёл бы тут порядок, сдав нерадивого отца в кутузку, а девочку определив в детдом. Заодно удалось выяснить про того пьяного папашку. Пил он не всегда - началось всё только после смерти матери Ланки. Та сгорела за весну, под конец уже даже не плача, а лишь умоляющими глазами смотря на мужа, дочь и местного фельдшера, бессильного против страшной болезни.

А потом папка начал пить. Нет, из дома он ничего не нёс, зарабатывал прилично - столяром он быть хоть куда, да и любую технику заводил с полупинка, не зря ему был доверен единственный в совхозе УАЗик. И отцом был любящим, вечно выстругивал для дочурки крохотные кораблики, ставил ей во дворе качели, вёз за тридевять земель "в район" на выступления краевых циркачей... Но как только "принимал" - терял голову и становился нелюдем. Благо, что такое про себя зная, доводил он до крайности редко. Но в последний раз не сдержался и вот тогда Ланка и испугалась...

Выслушав всё это, Мавра собралась, наказала посидеть с Ланкой соседке-Людке, алкашке, но "с совестью" - и отправилась через реку в деревню.
Позже она рассказывала только про кораблики, которыми была уставлена вся изба отца Ланки. Он ещё не пришёл в себя после запоя, кинулся на Мавру, что-то рыча. Дальнейшее она описывала одним словом:
- Отхуярила.

Известно только то, что туда она уходила с разными травками в узелке и с новенькой палкой-"помощью", а вернулась без травок и без палки. Говорит, обломала о него.
На следующий вечер Мавру привезли на стареньком УАЗике без номеров, она вышла, хлопнув дверью и не оборачиваясь.
Через неделю в парикмахерскую, куда по старой памяти приходила иногда Мавра, "подравнивая" прежних клиентов, пришёл стеснительный тихий мужчина со ссадиной на скуле, в чистом, хоть и мятом костюме и с крупными мозолистыми руками. О чём они говорили в подсобке - неизвестно, но вечером того же дня Ланку, Мавру и мужчину видели садящимися в старенький УАЗик без номеров. Вернулась Мавра через три дня, одна.

Через много лет старший внук Мавры привёз ей вырезку из столичной газеты, где рассказывалось о новом пивзаводе, о технологиях, которые были впервые опробованы на том заводе, о главном технологе, уникальном специалисте, которая запустила в производство несколько новых сортов пива, сама совершенно не употребляя спиртного. В интервью главный технолог рассказывала о себе, о своей дружной и нетипичной для пивоваров семье - оказывается, никто среди родных совершенно не употребляет алкоголь, у всех есть свои способы выражения себя. Уже в приличных годах, но всё ещё крепкий, по словам женщины, её отец - например, давал в местной школе уроки моделестроения и очень гордился своими учениками. Один из них недавно даже завоевал первый приз на конкурсе, получив грамоту за самую маленькую модель корабля.

Внимательно прочитав статью через большое увеличительное стекло, Мавра вздохнула.
Всё-таки, ту палку было жалко, таких нынче не делают.