Шум-гам, праздник и предвкушение гульбы в доме. Все смещаются в сторону летней кухни на восхитительно пахнущие креветки, залитые непонятно чем.
Мы остаёмся с ней в комнате одни. Скрипучий полуразложенный диван - следствие приехавших гостей издалека, не успели убрать. Забавные слоники за стеклом старого серванта. Слоники не банальные - каждый из них вступает в гомеречески смешную связь со слоником другого пола.
- Вам тоже нравится?
- Ну-у-у...м-м-м...
- Ну, это же смешно?
- Честно? Не очень. Я не очень умею радоваться пошлостям, - разве что, когда выпью. Или, - признаю с фальшивым вздохом, - не понимая, что это пОшло.
Дурацки хихикаю после этих слов.

- Да ладно. А Славику нравится. Он меня на это и хотел закадрить - ну, типа, посмотри, как им хорошо...?
- Ой, забавно...
- Чего?
- А сейчас ещё говорят "закадрить"?
- Не знаю. Наверное. Это от бабушки. Бабушка говорила, - "если кадрит и лезет под юбку - пой песни!"
- Э-э-э...м-м-м...
- Да - любые. Главное, чтобы дурацкие. Чтобы "не приставал".
- "По долинам и по взгорьям шла дивизия вперёд..."?
- ?!
- Ой, погоди, ты ж таких песен и не знаешь, наверное...
- Да не-е-ет, зна-а-аю! Мне бабушка пела. А ещё - у неё есть запись, где в восемьдесят девятом на ТиВи какой-то конкурс патриотической песни проходит - вот там немцы поют это. Бррр, как ужа-а-асно поют, с таким жутким акцентом. Но - так от души. Ой, - или в семьдесят девятом.

Хорошо, что не говорит "в прошлом веке".
"ТиВи", да-а-а...

- Ты знаешь, я даже помню, к а к они пели, - горделиво сообщаю.
- Не верю!
- Правда-правда. Пел лохматый всклоченный мужик из Фэ-эР-Гэ, он всё время тряс головой и кричал в микрофон, бряцая по гитаре, страшно картавя.
- Точно! Ты видел? Или присочинил?
- Ох, моя бабушка так тоже говорила - "присочинил". От неё у тебя?... Да нет, я с мамой смотрел, точно помню. Тогда батя первый раз уйти хотел.
- Не ушёл?
- Нет. Не знаю уж, как он с мамой тогда договорился, но мне пообещал, что пока я не женюсь - не уйдёт.
- И ушёл в Новый год?
- Ты сейчас серьёзно? Откуда знаешь?
- Да не-е-е... Я просто на тебя посмотрела - от тебя только в праздники сбегать. Он же и от тебя сбежал?
- Ну, там разное было...
- И у нас со Славиком...разное было...
Мы уже пьём домашнее холодное вино из погреба из пузатой старой бутыли. Мне кажется, что в нём чувствуются пары самогона - Славкин отец хвастал мне самодельным аппаратом. Но всё равно вкусно, хоть и шибает в голову.

- Э-э-э...я же всё равно не удержусь, - меня прёт, - в твои годы бывает разное со "славиками"?
- Ну да, а что тут такого. Только он сказал, что беспокоиться не за что - его папка мне "выковыряет всё, что захочу".
Прикусываю язык. В самом прямом смысле.
- Это и называется - "оторопев"?
- В смысле? - продолжаю оставаться в ступоре.
- Мне бабушка читала много интересного, даже когда я научилась читать. Мы так по вечерам друг другу вслух зачитывали понравившееся за день. Мне всегда было интересно, а как это - "оторопев"? Вот вы сейчас оторопели?
- Да, пожалуй... Погоди, - только сейчас понимаю, - так мы на "ты" или на "вы"?
- Ой, а я и сама не заметила. Мне бабушка говорила - как прётся, так и прись!

- Весёлая у тебя бабушка! Слушай, а твой этот...Славик - насчёт...?
- "Выковырять"? Не знаю... Я же ещё не пробовала, чтобы совсем...
- Понимаешь...я не могу тебе уж так в лоб сказать, ты сама должна понять. Но у меня самого дочка. И когда такие славики, блин, думая только о себе... Вот по мне бы - пусть они себе мозг выковыривают. Там работы немного будет, я уверен.
- А я вот прямо сейчас над этим думаю. И бабушки нет уже...
- Ты подумай, только меня не слушай с раскрытым ртом - я же тоже, где-то, "славик", разве что мозгов побольше и гормонов поменьше. Да и, пардон, возможностей. Просто подумай, поспрошай у других - я терпеть не могу быть последней инстанцией.
- Я поняла...
Нас зовут, нетрезвый голос хозяина спрашивает, сколько мне налить штрафной и как я могу оправдать...

Позже, когда часть гостей уже пытается прислониться, где может, я вижу Славика и ту девочку, у которой даже забыл спросить имя. Он что-то ожесточенно доказывает, она гладит его по раскрытой ладони большим пальцем и тихо увещевает. Он, недоверчиво качнув головой, всё же соглашается и в ответ гладит её по кончику ногтя, более не домогаясь.
Я ему в этот момент чуть-чуть завидую.
Я ведь тоже немножко "славик".

Ошибка
Уединенная тропинка в Центральном парке, возле дороги.
Безногий калека, вдумчиво копающийся в травинках на обочине.

- Извините, можно вас на минуточку...?!
Оглядываюсь, судорожно начинаю искать мелочь в карманах, отворачивая глаза от культей в смешных оранжевых обрезанных носочках.
- Да не-е-ет, - смеётся инвалид, - Мне бы дорогу узнать. Хотя, чёт, мне кажется, ты за рулём и не бывал, - переходит сразу на "ты".
- А откуда знать изволите? - включаюсь в разговор.
- Да видно, - по замашкам, по походке, по ногам-рукам. Угадал же?
- Догада. А еще что видно? - будто интересуюсь.
- А тебе оно надо - знать, что я вижу? - неожиданно серьёзно. - Я руками лучше молочу, чем языком, ты меня не слушай, лучше скажи про дорогу...
- Дык, - какую дорогу-то, старче?
- Поди вон, болтуша, - поняв, что смеюсь, - какой я те старче. Мне в восьмидесятом только двадцать три было, когда с ногами туда приехал.
Молчу в ответ, боясь зацепить про оттуда.
- Да ты не меньжуйся, не боись, что обидишь - вижу же.
- Много ты, чёт, видишь...
- А и то - я бы поменьше хотел, да приходится... Слушай, раз такой разговор - может, холодненького махнём?
Опять лезу в карман, собираясь сходить.

- Да брось ты инвалида обеспечивать, подите вы нахер со своей благотворительностью, - тока не в обиду. Есть у меня тут с собой, ты ж бутылочное не любишь?
В траве, под тряпицей и впрямь еще холодные банки - я бутылочное-то не очень.
- Так, мож, я сбегаю ещё..?
- Да сиди, бля, у тя в кармане шысот рублей до понедельника и выеживаешься ещё.
- Как скажешь, - смеюсь, усаживаясь на траву.

- Ты не местный, вижу?
- Нет. Алтайский. Но уж 22 года тут. Местный, выходит.
- И я - не местный. Я ж, чё сижу - девки поехали кататься, да на пляж ваш, да музеи, бля. А мне и тут хорошо - тенёк, да природа, да ребятишки шумят.
Возле качелей-каруселей и впрямь галдела ребятня. Было душно.
- Чё, жарко, - испарина пробила? Иди-ка сюда. Да не меньжуйся, говорю, я только лоб потрогать.

Ледяная рука, слабые подрагивания ладони.
Неожиданно холод пробрал до плеч.
- Помогло? Хорошо. Лишь бы организм заново согреваться не стал.
- "Просто я работаю волшебником", что ли?
- А те как ответить? Я вообще не ваш. Во всех смыслах.
Смотрит, понял ли глубину намека.
- Да вижу, что не наш - наш бы уже холодное из горла высосал, да другую засадил, - смеюсь.
- Шутник, бля. А оно и есть так, - усмехается, - да я уж до тебя попользовал, ты не стесняйся, добавляй.
Вторая банка была такой же холодной.
Точно такой же.

Помолчали.
- Ты - папкин! - уверенно, мне.
- Ну-у-у, не знаю. Наверное. А у тебя...? - сбиваюсь, опять натыкаясь взглядом на культи.
- А мои две - мамкины! Ну так - девки же! Не в меня же им быть, в страхолюдину. Тока одна - папкина.
- Да ладно, не прибедняйся - у тебя, вон, футболка рвётся на плечах, здоров мужик.
- Так зачем девкам-то плечи - им красота нужна, а с моей рожей...
Смотрю. Рыжий, кудрявый, с родинками. Загар не пристаёт. Пальцы длинные, кисти живые.
- Это ты еще до того - детей-то..?
- Да, бля, шо ты какой стеснительный. Хочешь сказать - скажи! Нет, не "до того", без ног уже.
- А как же...?
- Знаешь, когда ноги отрезают - яйца на месте, как правило, - издевательски мне в ответ.
- Ох ты и цеплючий.., - смеюсь в ответ.
- Дык - шо ты хочешь, скалолаз, на одних руках приходится.
Уважительно молчу.

- А жену как нашел? - не выдерживаю.
- Да, как. Хуякнуться хотел с Дома Пионеров нашего, достало всё. Мне там рулон бумаги выдавали, чтобы чертил всякое - по разнарядке. Забота о человеке, как положено. А у них чердак такой, с покатой крышей - любо дорого...ага, покатиться.
- И чего не получилось? Звиняй, мне просто всегда это интересно, спрашивал уже у других.
- Да, бляха, покатился уже малость. А внизу - такая идёт, знаешь, рыжая, в шифоне, да ветер, да...
- Погоди, так этаж какой был, чё за пионЭры такие?
- Да неважно. Там пристройка партийная была, с неё пробовал, на самом деле. А партийные - они повыше пионеров, конечно.
- И чё внизу?
- Нуу...и д ё т... Я, когда по ступенькам вниз летел, да зазевался, так жопу отбил, что подумал - лучше бы с той, покатой, сразу.
- И чё, как дальше-то?
- Дальше? А дальше у меня, веришь-нет, тям проснулся к механистике разной - стволы любые могу собрать и поправить, движок, хоть с шагающего, этого, экскска...- с ковшом, в общем. Ничё, не жалуемся, вроде. Даже наоборот.
- Да нет, погоди, а как с этой-то, в шифоне, ну, к которой по лестнице..?

Он не слышал - у ограды, в неположенном месте сигналила блестящая новенькая иномарка.
- Звиняй, мож, когда-нить свидимся, - уже от ограды кричит, дошкандыбав на руках.
- Тык чё ты спрашивал-то, кстати, сначала?
- Ааа... Да дорогу на Кемерово. Мы тут семьёй во Владик решили скататься, у меня там комроты живёт.
- Выезжай на главную, на Красный - и направо, до упора, не сворачивая.
- Эт по мне - до упора! - ржёт. - А я чуть не ошибся - хотели налево поехать.. Ты там в травке пошукай - "Сангрия" холодная должна быть.
Суечусь в поисках, ковыляю к машине.
- Да неее, себе оставь. За моих девочек здоровье, ага - пока свои не получишь. Не забудь - за старшую тожа - она щас сдаёт экзамены!
- Не забуду.
Он ловко запрыгнул в машину. Сидящая за рулём рыжеволосая женщина что-то высказала ему шутливо, было уже не слышно. Девочки, - по виду, погодки, лет десяти-одиннадцати, - что-то шумно стали показывать отцу, хвастаясь наперебой.
Кто-то из дочек захлопнул дверь машины.
Кажется, двойняшки-близнецы. И причёски одинаковые, и футболки, и смешные разноцветные шорты.
На одной из них были оранжевые носочки.
"Папкина".

Дома проверил, сколько в кармане денег.
Пятьсот восемдесять семь рублей.
Двенадцать рублей ушло на метро на обратную дорогу.
Ошибся он, выходит.

Галстук

...
- Вот и я свою тоже пять лет почти не видел, после того, как разбежались.
- Ну, мы-то не разбежались. Она сама...
- Ну и моя - сама. Я просто так вслух уж привык называть, чтобы душу не травить - еще с тех времён - разбежались. Типа - сам решил.

- И что - совсем-совсем, даже не встречался?
- Ну а ты, чего, встречался?
- Ну я-то что-о-о... Я - раз в полгода-год, по расписанию.
- Ну и я вроде того. Твоя-то с родичами жила?
- Ну да, с ними.
- А моя - одна. Я, конечно, поднамыливался, но она на порог не пускала.
- Моя пускала. Потом - выпускала.
- И ничего?
- "Ничего" - это даже плюсовое. Там в минус все отношения ушли, какое уж "ничего".
- А у нас...ну не минус, но вычеркнуть меня - вычеркнула.

- И как потом?
- Ну как...тихой сапой. где ползком, где перебежками... Так до свадьбы и докатились.
- Похоже на то, как у нас, ага.
- А твою как зовут?
- Наташка.
- Ну и мою - Натали. Точно - похожи. Я, знаешь, вот честно, чем голову грел? Прям распирало меня у неё спросить - что, да как, да с к о л ь к о было. И как было, и чего запомнилось. Ну вот, аж ломило зубы от желания выспросить! У тебя - было?
- Да нет... Зачем? Вишь, у меня чуть иначе же было - я почти всё про неё там знал - и с кем, и почему. Ну, разве что, к а к - не утомлял себя знанием. Хотя могли бы и это доложить. А тебе-то зачем это было?
- Ну-у-у, как... Если у тя не было - и не поймешь. Мужицкое вылезло, собственническое. Дурак, конечно, понимаю.

- Ну и - куда залезло-то оно...мужицкое твоё?
- Да, куда... Почти уже и проговорилось. Мы всю неделю до свадьбы развлекались - на родню переложили заботы и просто в своё удовольствие отрывались. На вышку ехали - телевизионную, у меня там кабельщики-друзья, по институту еще - думаю, сейчас мы там шампусика, глядя на виды города, она размякнет, тут я её и спрошу... Так ведь не смог, слышь! Оно и к лучшему, конечно - но ведь смандражировал! Да я в школе с четвертого в кучу мусора - не зассал, от дембелей отмахался, когда в душевой "тёмную" устроили, а тут...

- Слушай, ты вот чего скажи - ты просто в постели чего-то новое у неё углядел, просто пацанячески перемкнуло за секс?
- Ну да, это тоже. Она ж тогда, в те годы-то, вообще ничего не умела. А теперь, как сошлись - та-а-а-кая, я тебе скажу...ну ты понимаешь.
- Ну так пять лет же - и ты ей не муж был, чего переживать.
- Ну говорю ж - дурак, но пёрло. Главное, больше ничего нового и не появилось у неё в ухватках. Готовить не умела - такая и сейчас осталась. По дому прибраться - ну, как и я, без энтузиазма. На рубашках и тогда стрелочки дурацкие на рукавах выглаживала - и теперь не убедить её. А вот в постели...

- Ну и решился, всё ж таки? Не томи.
- Я дооткладывался до последнего. И вот уже в самый день, проспали, конечно, собираемся, суета... Думаю, - будь, что будет, в машине поедем, там и спрошу. А тёща нагладила всё с вечера. костюм лежит, рубашка, галстук. И галстук - тоже наглажен и без узла. А я его в жизни не завязывал. И все уже внизу ждут, там целый сценарий, мы поочередно должны спускаться, то-сё... А она увидела, галстук мне набросила на шею, раз-два-три, - готов узел, быстро и просто.
И я как-то тоже, р-р-раз - и передумал вопросы задавать.
Она, кстати, с галстуками-то раньше вообще не умела обращаться.
Научили, видать.