Больше всего бутылок во дворе детсада, сюда надо попасть в то время, пока спит охранник и не пришёл дворник. Вообще-то дворник гоняет Василька для проформы - после того, как заметил, что Василёк собирает не только стеклянные бутылки, но и старые, занесённые ветром пакеты, пластик, кожуру от бананов и прочую дрянь. Но на всякий случай Василёк старается с дворником не встречаться.

Целые залежи бутылок образовываются ещё и на детской площадке в центре жилмассива. Каждый раз местным ухарям лень донести до урны остатки от выпитого и съеденного, но Василёк этому рад - дюжина бутылок ему за ночь обеспечена - и уж точно без этих импортных несуразностей, которые не сдашь ни в одну "приёмку".

Днём Васильку путь на детские площадки заказан - поднимут вой мамаши с детьми или даст по зубам особо ретивый папаша. Оно и понятно - разит от Василька совсем не цветочными запахами, а сложными ароматами месяцами немытого тела, перегара после дешёвых одеколонов с лосьонами и чем-то ещё кислым и застоявшимся.

До открытия первых магазинов Василёк успевает сдать собранное за ночь и употребить полученное в обмен - денег за бутылки он иногда просто не берёт, предпочитая забрать суррогаты прямо у приёмщика. Иногда, после особо удачных "пушных" ночей, по дороге в родной двор он покупает маленькую стеклянную бутылочку "дюшеса" и выпивает её уже на месте - в канаве для слива дождевой воды, где благополучно спит до обеда в любую погоду.

Потом Василька "привлекает" местная жилконтора: сантехникам приходится периодически осматривать канализационные колодцы, вечно испускающие мерзкие запахи, лезть в вонючую жижу никому не хочется, потому и зовут Василька. Тот безропотно берёт конец стального троса и лезет вниз, зарабатывая себе на вечернюю "порцию".

Ходит Василёк всегда в одном и том же - полосатых брюках, подвязанных на худых плечах верёвочками вместо подтяжек, когда-то белой рубашке с воротничком "под галстук" и в грязно-серого цвета пиджаке, застёгнутом на все пуговицы - чаще всего только на одну сохранившуюся.

Раз в полгода Василёк преобразовывается и его можно увидеть уже не таким опухшим, - а повеселевшим, в чистой рубашке и даже в галстуке, в светло-кремовом потёртом пиджаке и с ремнём в брюках. Он идёт из магазина, несёт в авоське кулёк с пряниками, деревянную коробочку с пружинчатым чертёнком внутри, выскакивающим при открывании и уморительно смешным, и большую бутылку "Дюшеса" в пластике. Продавщицы ухмыляются: "Ваське дочку привезли" - и кладут ему от себя две "детских" булочки-посыпушки за пять рублей.

Через неделю пиджак снова приобретает свой прежний цвет, а Василька снова невозможно застать трезвым. Василёк тогда часами стоит у канализационного колодца возле детсада, делая вид, что чего-то чинит, а сам жадно смотрит через ограду на карусели и "лазалки", отворачиваясь, когда кто-то проходит мимо.

С приходом весеннего солнца Васильку становится уютнее в дождевой канаве, хотя ему мешают визги с детской площадки и возмущённые крики родителей: жилконтору надоумило вместо настоящего ремонта выкрасить детскую горку в зелёный "жизнеутверждающий" цвет, - по свежевыкрашенному невозможно скатиться, - да ещё и заменили старые потёртые доски на новые, сучковатые и занозистые. Дети требуют "покататься", родители их увещевают - на площадке третий день стоит шум и гам.

На следующую ночь во дворе раздаётся ритмичный скрежет и скрип. Шумящих дважды гонят, оба раза "скрипач" возвращается и опять начинает шуметь.
Наутро горка выскоблена дочиста, а все сучки заботливо выщелкнуты из досок.
Неподалёку в канаве спит Василёк, сжимая в руке осколок стекла со следами зелёной краски на нём.
Кто-то укрыл его кусками старого войлока с теплотрассы и положил рядом три бутылки с "Дюшесом".
Стеклянных, чтобы Василёк мог сдать "пушнину".