Марик охотно рассказывает об одном - о дочери. Пока он болтался в небе, с детьми у него не выходило. Первая жена ушла в том числе и поэтому. Ну и из-за того, что он не летает больше - раньше-то он привозил ей из командировок разную экзотику, а сейчас - кто он такой, а она ещё молодая.
А со второй женой получилось "враз" - так говорит сам Марик. Ещё он говорит, что на радостях, как узнал, что дитё у него будет - выдернул столб вместе с калиткой, которая на нём висела.
В столб я верю - дом Марика неподалёку от базы, калитка и впрямь висит чуть косовато из-за столбика.

Девочку зовут Маришка. Марик её называет Мартышка, - подтрунивая. Он тоже читал Стругацких.
Маришка уже доросла до трёхколесного велосипеда и катается по пятницам у нас перед складами - Марик выгородил ей старыми досками "полигон", чтобы не попала под колёса приезжающим фурам.
Все поглядывают в ту сторону, девочка у нас как бы "дочь полка". А она наворачивает круги на велике и хохочет, напевая деские песенки под сипловатую дудочку.

На дудочке играет Мандавошка.
Вообще-то она требует называть себя Амандой, но на базе она - Мандавошка. Это не презрение - скорее, констатация. Баба она опустившаяся, по пятницам приходит за выбрасываемой со складов гнилью - в пятницу день уборки. Говорят, она бывший инженер. Лет ей неизвестно сколько, её именем любят подкалывать новичков - мол, смотри, как на тебя Мандавошка смотрит, понравился, поди, теперь давай со цветами и конфетами подваливай к ней, она у нас девушка строгих правил.
Но её не обижают - тут так не принято. Да и Маришке она нравится.

На базе вообще редко видны эмоции - когда тут отвлечёшься и загрустишь, если фура за фурой и Ахмет может оштрафовать за любой проступок.
Ахмет тут главный, самый старший над всеми хозяевами - склады его. Но мы его почти не видим. Если увидел - обязательно не к добру, значит будет штраф.

В эту пятницу даже Ахмет не гневается на то, что все ходят, как потерянные.
Сегодня во дворе нет Маришки и полдня не было Марика. Марик пришёл, рассказал своим, остальные узнали во время перекуров - Маришку вместе с мамой позавчера сбила машина. Магазин у них через дорогу, по трассе вечно несутся большегрузы, но сбила их какая-то легковушка, даже не остановившаяся. Маме почти ничего - так, сотрясение. Маришка тоже жива, только вот с ножками проблемы. В ортопедии сказали, что диагноз ещё будет уточняться, но лечение будет непростым. Хорошо, что у детей срастается всё быстро - вот только нужны специальные скобы и какие-то стержни не то для правильного срастания, не то...

Слушать было тягостно, оставшиеся часы работали без криков и подначек, на перекурах молчали.
Марик тоже работал - деваться ему было некуда, только пахать и пахать. Хотя, сколько времени понадобится, чтобы заработать требуемую сумму, посчитал в уме, наверное, не только я.

Перед последним перекуром не сговариваясь бригадиры собрались у забора, прямо напротив нашего склада - там, где каталась Маришка. Мужики смолили папиросы, некурящих у нас мало - я да бригадирша с углового склада, я её раньше и не видел. Она стоит отвернувшись от всех - наверное, мешает дым.
- Моя чуть старше, - говорю, чтобы что-то сказать.
Все подхватывают один за другим: "моей меньше", "внучка в первый пойдёт", "сами ждём".
Бригадирша повернулась к нам - на щеках у неё слёзы.

Решили без обсуждения.
На столбик во дворе повесили старую каску. Сегодня получка - у кого-то она каждый день, кто-то из хозяев платит раз в неделю. Иногда задерживают, но сегодня всем бригадам выплатили честно - повезло.
Зарплату за день все складывают в каску. Каска оранжевая, видно её издалека.
На глазах у всех к каске плетётся Мандавошка и суёт внутрь руку. Все угрожающе кричат, но бежит к Мандавошке, почему-то, Селим. Поговорив с ней, кивает, достаёт из кармана какие-то купюры, докладывает от себя.

Никто не уходит. Селим отзывает меня и спрашивает - посчитал ли, хватит ли?
Я считал и знаю, что мало. Даже с Селимовскими, сколько бы он ни положил.
Потом появляется Ахмет, они с Селимом о чём-то спорят, направляясь к каске, наконец, Ахмет рубит рукой воздух, что-то ещё раз объясняет Селиму и уходит.
Селим рассказывает сначала нам, потом другим бригадам: Ахмет предлагает выйти всем желающим в воскресенье. Будут фуры и их надо разгрузить за три часа. Если успеем - Ахмет платит как за полный день, плюс ещё столько же - в каску.
В воскресенье законный выходной - работает только дежурная бригада. Но раз так...

В воскресенье выходят почти все. Когда поняли, что не успеем, крутящаяся рядом Мандавошка стала лезть с советами. По её полупьяному лепету стало понятно, что она предлагает обвязывать ряды с ящиками стропами, привязывать к другой фуре и вытягивать на землю по брошеным вместо трапа доскам-"сороковкам".
Управились таким образом за два часа, ещё час перетаскивали товар под навес. Наверное, Аманда и правда была инженером.

Ахмет расплатился к вечеру понедельника.
Распивать у нас категорически запрещено, но сегодня прощалось всё. Кто-то сбегал в магазин, Марик принёс свойский самогон, Дора - так зовут ту могучую бригадиршу, по аналогии с героиней Юлиана Семёнова, наверное - принесла спирт. Закуски, понятное дело, хватает.
Все пили из пластиковых ячеек для фруктов. Только бригадиры глотали спирт из эмалированной кружки - по очереди.

Я забыл, как правильно пить спирт - то ли вдохнуть и хлебнуть, то ли, наоборот, выдохнуть сначала. Перепутал, конечно - хлебнул, вытаращил глаза, закашлялся, засипел, аж слёзы выступили.
Все расхохотались, даже Марик, у которого постоянно слёзы текут и он всех благодарит, благодарит, а сам обнимает пакет с оранжевой каской, набитой купюрами. Через дырку пакета торчит откуда-то взявшаяся дудочка.
А все хохочут, заливаются и даже, смотрю, в окошке подсобки Селим с Ахметом улыбаются довольно.

На следующий день Ахмет оштрафовал Селима и нашу бригаду за оставленный после вчерашнего мусор.
Но это уже другая история.