Но у доктора Хауса щетина Хью Лаури, пардон за мой англ – и такой смешной наклон головы, когда он чему-то удивляется… Я ему сразу верю.
А у того мужика – руки в странных цыпках и красное пятно на лбу, прямо посреди бровей, будто он пытался их выщипать плоскогубцами и смазать солидолом.

Я таких сумасшедших уже встречал – тех, кому больше всех надо. Помню, отвозил одну девочку домой, обнимашки и всё такое, а на обратный путь, как водится, денег не хватило и пришлось пешком топать, модное такси давно укатило. В кармане пять рублей, до дома пешком минут сорок, башка ветром продувается – я же головных уборов не ношу ещё со школьных пор. Всё бы ничего, но циклон в область пришёл или антициклон – кто их там в прогнозе различит. Это означает, что мороз и солнце, день чудесный, вернее, уже ночь – привет бывшему парню той девочки, которую я провожал в те дали, он же биатлонист, спортсмен, ему нипочём морозы. Мне, правда, тоже. Но уши, когда по трассе идёшь, начинает подмораживать. И, вы только не говорите об этом девочкам, ляжки друг о друга стукаются со звоном. Всё же не май месяц, да и морозы уж слишком обязывающие, даже для понтов – сорок один с присвистом. Присвист – это внезапный ветер, о нём в прогнозах не было.

И вдруг откуда ни возьмись – такси на обочине. С красной крышей, с неработающим счётчиком – как положено. Красная крыша – это из-за придурков, что таксистов грабили, так с вертолётов легче искать. Машину искать, конечно, не прикопанного водителя.
Раз он сам остановился – приглашает, значит. Почему бы несколько секунд не обогреться и не рассказать, что в кармане те самые пять рублей, которых только на трамвай и хватит – если они ходят в три ночи.

А водитель только кивнул и газанул. Доброхот, блин – расплачиваться-то с ним нечем.
А он так всю дорогу и молчал, только в конце, высадив, сказал – иди, мол, грейся, про деньги не думай – у самого такой балбес в…- тут он на несколько секунд задумался - …Барнауле, - глядишь, кто-то и ему поможет.
И кивнул напоследок, и ничего о себе в голове спасённого не оставил, кроме воспоминания о запахе разрезанного среди зимы яблока в машине - хотя тогда ещё отдушек для салонов не было, - щетине и странном пятнышке где-то между бровей, темноватом, но в тех условиях не особо располагающем на выяснения…

А ещё… Хотя, надо ли об этом…
Когда в вагоне все улеглись, когда вся компания уже дрыхла и спали вповалку пьяные свидетели, дружки и даже жених с невестой, оказавшиеся в вагоне только из-за твёрдого согласия одного из гостей пьянствовать всю ночь с проводником, - кто-то с третьей и, собственно, багажной полки, услышав перепирательства с проводником, протянул тому гостю пару таблеток – чтобы не скиснуть, как объяснил новоявленный доброхот. То ли те таблетки оказали невиданное влияние, то ли выдюжил палёную водку молодой организм, но к утру бригадир состава не мог даже ударами в скулу оживить своего подчинённого, а студенты-халявщики всем коллективом тихо слиняли с вокзала по домам и даже не похмелялись, когда проснулись – особенно, конечно, он. Вернее, я.
Было ли то пятнышко на лбу у доброхота, передавшего таблетки, на лбу – неизвестно. «Люм», самый сильный свет, в вагоне не работал, а в слабом освещении коридора плацкарта разглядеть детали было невозможно - только деревянный короб с яблоками прямо на столе, вот и все странности. А то, что я увидел, мог додумать и позднее.

А ещё… А ещё – штурмуемые кассы и тот начальник аэровокзала, к которому было неожиданно легко пробиться. Я приготовил варианты про умирающего близнеца, стонущих из последних сил родителей и так далее, в те жуткие годы это срабатывало – но в кабинете из всех орущих пассажиров оказался я один, в кресле сидел усталый мужчина, он прервал мои сказки и вдруг сказал:
- Езжай поездом. Я помогу – билеты свободно. Хочешь, вообще бесплатно – там ваши нэтивцы едут с уборки яблок в Молдавии, на кроватку влезешь, не сумлевайся.
Из всех этих, что с пятнышками между бровями (у этого, конечно же, тоже было оно, тёмное, без всякой красноты, как родинка) – он был самым убедительным, он добавил к своей фразе ещё несколько слов, таких скабрезных, что я не решусь их повторить – в стиле доктора Хауса, только с местными прибаутками. А ещё – только у него я разглядел голубые глаза. Все остальные не смотрели на меня так, чтобы я мог определить цвет их глаз…
А тот самолёт потом…нет, не упал – но проблем с ним было достаточно. У меня тогда как раз было плохо с сердцем.

Вот, собственно, почти и вся история – хотя эти, с пятнышками между бровями, попадались мне ещё не раз. Впрочем, кто-то из них наверняка был просто очередным типом, решившим, что сбрить волоски на переносице будет сексуально – и задевшим при этом какие-нибудь важные сосуды.

А вчерашнюю курицу я всё равно взял – и никаких катаклизмов не случилось, когда я её приготовил. Вкусно, сочно, а грудка просто прелесть. Жалко, что благоверная с дочкой не любят лук – без лука блюдо было бы не то.
Извините, рецепт я напишу позже – немного прихватило живот. Уже третий раз за сегодня – после ужина.
И лучше вам, конечно, не знать, что на моём животе тоже есть пятнышко.
Только не надо фантазировать – это самая обычная родинка. Круглая, ничего особенного.
Ну, может, за последнее время родинка и изменила форму, на яблоко стала похожа - но, наверняка, это ерунда.
Хотя я и записался к врачу. Он, говорят, хороший специалист, жёсток, честен и изгоняет иллюзии из умов пациентов – мне такие нравятся.
Про него говорят, что на его теле вообще нет родинок – вот такая аномалия.
Он человек занятой, даже побриться не успевает – хотя я его видел всего один раз, да и в тот раз он просто обедал. Мне стыдно, что я не дал ему спокойно поесть – он даже брызнул на себя соусом из гамбургера. Да так, что всю физиономию себе заляпал красноватыми пятнами.
Даже лоб.