Едем в командировку. Путь не близкий. Из столицы Приднепровья в столицу Прикарпатья. С пересадкой в столице Украины. Одновременно с перемещением в пространстве происходит погружение в совершенно иную языковую среду.
У нас в Днепропетровске Державна Мова є таки справді державною. Нею розмовляють та складають документи працівники державних установ. Нею пишуть заяви до цих установ громадяни (нередко обращаясь к помощи словарей или соседей). Нею ведуться судові справи (иногда прерываясь: судьи и стороны совещаются – как это будет по-украински?). Нею викладають в усіх ВУЗах та майже в усіх школах міста (и только выходя на переменку дети переходят на свой родной язык).
А на улицах, в семьях, в частных предприятиях безраздельно господствует русский язык, лишь изредка разбавляемый суржиком.
Суржик – це такий собі язык, де руські слова перемішані з українськими, а виговір тілько український. Так розговарюють жителі окраїн, вчорашні селяни. Цей язык, що розпространівся по наших городах у совєтські времена, дуже нагадує штіль Свирида Петровича Голохвастова. Але ним не хвастали, його считали ознакою некультурності.
Впрочем, те, кто так считал, у нынешней власти не в почёте. Они, видите ли, предпочитают Пушкина читать на русском, Шевченко – на украинском, а Бабаевского («Кавалер Золотой Звезды», который, как известно, не стоит хвоста «Золотого Телёнка») и Тычину («На Майдані коло церкви революція іде!», «Партія веде!») не желают читать ни на каком. Краще, мовляв, з’їсти кирпичину, ніж читать Павла Тичину. Интеллигенты, блин! А ещё очки понадевали!
Ничем не помогая справі розбудови національної держави они продолжают заниматься всякой ерундой: проектируют и строят, учат студентов математике и сопромату, приборчики какие-то разрабатывают (как будто нельзя готовые купить в Европе).
Ну да бог с ним, с суржиком. В «Столичном экспрессе» Днепропетровск – Киев преобладает вполне культурная русская речь. Редко-редко вдруг всплывёт Державна Мова. Це хтось із держслужбовців телефонує керівництву, що вже їде, звіт про досягнення у провадженні мудрої політики уряду довезе вчасно та інше.
А поезд наш покрывает километры. Меняется пейзаж за окнами, входят новые пассажиры. И вот где-то за Александрией, за Смелой в шумовой фон всеобщего разговора вливаются новые звуки.
Ось літня жінка розповідає сусідці про своє господарство – про кролів та каченят, та й про онуків маленьких, що так полюбляють із тваринами бавитися. А сусідка у свою чергу скаржиться на стареньку матусю, що ніяк не хоче полежати хоч трошки, усе поривається доні допомагати, а сама вже й не бачать як слід, та й спину в неї ломить – потім клопоту ж більше буде від тієї допомоги.
І ця найбуденніша проза для нашого вуха, звичного лише до російської або державної здається ледве не поезією. Тітоньки розмовляють, наче співають. Вік би слухав…
Однако, вот и Киев. Столица, блин. Годы независимости, похоже, не пошли на пользу Киеву. Любимый когда-то город всё больше обретает те специфически столичные черты (спесь, высокомерие к «провинциалам»), за которые весь Союз ненавидел Москву. Количество чиновников выросло многократно. А архитектура… Разбогатевший город топчет сам себя, своё лицо, свою историю. Прекрасный памятник Лесе Украинке теряется на фоне новых свечек, смотрится какой-то парковой статуей…
Одно только утешает – коренные киевляне (впрочем, как и коренные москвичи) остаются людьми доброжелательными и гостеприимными. Общение с ними скрашивает тяжёлое впечатление от перемен. Но они так разбавлены толпой нахлынувших с востока и запада искателей лёгкой столичной жизни!
Впрочем, я о другом. В уличной толпе и в транспорте русский язык преобладает, но не так явно, как в Днепропетровске. Державна мова тут густіша, але крізь неї пробивається й жива українська. Чи то гостей з Полтавщини та Черкащини стало більше, чи може молодь перевиховали – не знаю. Але української на київських вулицях за останні роки стало помітно більше.
До речі, саме в Києві значно помітніше різниця між справжньою українською мовою та мовою державною. А також між носіями тієї та іншої. Бо ж українською розмовляють найчастіше ті самі справжні кияни. Люди здебільшого інтелігентні, двомовні, толерантні. Обратитесь к ним с вопросом хоть по-русски, хоть по-украински – вам ответят на вашем языке, независимо от того, на каком языке говорили между собой. Не то – госслужащее (а ведь по внешнему виду их не всегда отличишь). Обратитесь к нему по-русски, и в лучшем случае в дополнение к ответу (ответ – виключно державною мовою) вы получите порцию презрения. А можно нарваться на длительное нравоучение о необходимости срочно выучить родной (для кого родной?) язык. Последнее особенно характерно для чиновника изначально русскоязычного, недавно перевоспитанного.
Вообще, похоже, для чиновника не столь уж важно, какой язык будет главным – гораздо важнее, чтобы он был единственным и обязательным для всех. Настоящему чиновнику легче выучить турецкий или китайский (если такова будет воля начальства), чем признать за гражданами право самим выбирать язык, на котором будет написано заявление в «высочайшую инстанцию». Именно здесь, думается, истоки и валуевских указов, и блокирования советскими чиновниками советских же лозунгов о равноправии языков, и сегодняшнего сопротивления введению европейской хартии (не говоря уже о такой ереси, как второй государственный язык – чай, не Швейцария какая-нибудь дикая, не Ирландия).
Ну да ладно, сколько там того Киева. Денёк погуляли, и снова поезд. Путь наш на Запад – в Ивано-Франковск.
И как же этот поезд отличается от предыдущего!
Ну, то, что вагон плацкартный, это сами виноваты – вовремя билеты брать надо. И то, что чиновников с их специфической державною мовою тут не наблюдается тоже понятно – не ездят наши чиновники в плацкартном. Но и привычного русского абсолютно не слышно.
Нарешті ми в оточені справжнісінької української мови! Тут молода мама вгамовує дитинча, там старенька бабця розповідає про життя дітей, що вибилися до столиці. А ось компанія чоловіків, що встигли десь злегка (а може й не злегка?) піддати голосно сперечається. Про що? А про футбол. Что, что? Про футбол – тоже по-украински? Авжеж. Звикайте. Суцільна тобі поезія – де не глянь.
А поряд з нами – справжня поетична розмова. Чоловік розповідає про свого друга, сільського митця. Як той полюбляє рідну природу, які чарівні пише пейзажі, як залюбки працює з дітьми… і які його жінка ліпить чудові вареники, і як ті вареники чудово йдуть під чудовий самогон…
Справді, чарівна розповідь. От тільки чому це вона стає дедалі гучнішою та гучнішою? А, зрозуміло. Адже це вже друга пляшечка коливається на столі, а перша вже пішла під стіл – спорожніла. А розповідь все триває, а за вікнами вже темно, а вагон плацкартний… Вже й світло пригасили, народ спати потроху налаштовується, вже й футбольно-пивних фанатів не чути. А ми все слухаємо – вже не стільки про митця, скільки про сусіда нашого, адже саме він того митця знайшов, і від бюрократів захистив, і взагалі справжнім митцем зробив… І ось вже молода мама просить бути якось потихше. З першого разу наш меценат її начебто не помічає. А з другого вона отримує таку відповідь… Футбольно-пивним фанатам не було б чого додати… І все це – тією ж самою, найпоетичнішою…
Постепенно приходит понимание. Понимание, что вокруг нас не поэзия, а проза. И люди говорят по-украински не потому, что очень любят этот красивый язык (или, наоборот, очень не любят русский), а просто это их родной язык. Так же как я говорю по-русски не из нелюбви к украинскому или по неграмотности. Я просто у себя на родине говорю на своём родном языке.
Приходит понимание вещей очевидных, которые мы в суете и под давлением потока лживой пропаганды забываем. Что не бывает языков плохих и хороших. Что не бывает языка поэзии и языка блатняка и попсы. Что в каждой литературе свои гении и свои халтурщики-конъюктурщики. Свои Пушкины и Бабаевские, свои Шевченко и Тычины.
А кроме поэтов и прочей творческой интеллигенции есть множество просто носителей языка. Умных и глупых. Вежливых и хамов. Пьющих и не очень. Владеющих десятком языков и с трудом освоивших родной.
И все эти люди – включая тех, кого мы презираем или ненавидим (возможно, вполне заслуженно) – наши соотечественники. Равноправные граждане нашей страны. Их не обязательно любить, с ними можно не общаться, можно – при вынужденном общении – сказать им всё, что о них думаешь. Но при этом – если мы хотим считать себя культурными людьми, а своё государство цивилизованным – необходимо уважать гражданские права всех без исключения граждан. Включая право на получение информации и образования на родном языке.
Но возможно ли мирное сосуществование граждан, говорящих на разных языках?
А вот это уже совсем другая история.
Наш поезд подходит к Ивано-Франковску.







1,5 копейки