Нет, я тогда, конечно, не знал, что этот раз - последний. Но хотелось бы уже на нём и закончить.
Впрочем, мне и в прошлые девять раз так же хотелось, так что...

А тут, сажусь в Новосибирске в купе, на столе коньячок чуть початый, за столом мужик в трениках, крепкий, даже очень. Я почему говорю, что крепкий - на моей нижней полке его чемодан лежал, я его еле сдвинул. А он одной рукой, не вставая - и наверх его.
В общем, здоров мужик, чего уж там.
Я ещё сразу подумал, что военный, наверное. Или военный спортсмен.
И угадал ведь, практически, оба раза.
Оказался он военным лётчиком.

Мы с ним сошлись-то, собственно, благодаря моим привычкам.
Я вещи сменные достал, переоделся, всякие там щётки зубные, мыло и всё такое разложил, воду в бутылке поставил на стол (известный водохлёб, всю жизнь на диабет проверяться гоняли).
И вот теперь - книги. С собой в дорогу вожу не менее десяти, одна другой больше. До будущей невесты ровно сутки езды - значит, три книги среднего размера на поездку "туда".
И на полке у меня оказались два тома Азимова и один - Шекли.

Тут мы с соседом и разговорились.
Оказалось, что он Азимова тоже уважает. За то уважает, что Айзек не врёт про всяких инопланетян и прочее несообразное.
Сами вспомните - у Азимова, хорошо, если в двух-трёх книгах какие-то инопланетяне появлялись, да и-то, если считать разумную планету, со всякими разумными травами-птичками, да планету роботов.

А сосед мой фантастику любил, но больше именно вот такой, "настоящецкой", где бы психология и всякое такое играло роль, а не щупальца и разные инопланетные монстры.
Он, как выяснилось, вообще человек простой. В футболе - нападающий, вроде Беланова. Дадут пас вперёд - и несётся за мячом, пока в ворота его не доставит.
В работе: дали приказ - и выполняет, безо всяких, там, мыслей и томностей.
Мне это в военных всегда нравилось, в любые времена. Совесть и раздумья - это хорошо, но нахрена бы мне сдался такой подчинённый на войне, который начал бы рассуждать, а не выполнять.
При условии, конечно, ежели бы я воевать пошел - билет-то у меня "белый" и не ко многому обязывающий, даже если военное время, не дай бог.

Сосед меня, кстати, даже за "белобилетность" не осудил.
- Математик - вот и щщитай своё математическое. Птичек, там, ареал, или параллелепипеда объём. А воевать надо здоровым и...другим, в общем.
Я и не против был - не люблю тёрки про "родину не защитил, косил" и всякое такое.

Про параллелепипед сосед, кстати, придурялся - он в уме умудрялся считать лучше меня, мы с ним под коньячок-то немного поигрались с цифрами, было у меня в загашнике несколько игр на эту тему не для дураков.
Я всегда считал, что это артиллеристы в уме считать могут, а, оказалось, лётчики тоже горазды.
А ещё оказалось, что коньяк на столе - не первый. И даже не второй.
В общем, за разговором мы с ним и третий прикончили, и четвёртый.
И это, кстати, ко всему тому, что я в дороге не пью. Вообще.
Но, однако ж, не сдержался.

У меня с собой пресловутая курица была, да помидорки. Он что-то малосольное достал - как бы не рыбку. Свою, причём - дорожную я не ем, побаиваюсь лямблий всяких.
Ну и к утру мы были на хороших бровях, временами утыкаясь в книги, иногда продолжая разговор и чуток накатывая.
Говорил, правда, больше он, я только ахал, да поддакивал.

Ну а что тут скажешь, если сосед оказался многажды Героем всяких стран и республик, кавалером орденов ливийских демократий и обладателем медалей от арабских шейхов?
А тяжеленный чемодан - он с теми самыми медалями, орденами и именными пряжками размером в добрую суповую тарелку.
Я хоть и пьяный был, но сначала-то не очень поверил. Побрякушки можно в наше время где угодно купить или сделать, а вот удостовереньице к ним - извольте.

- Да, пожалте, - без обид говорит - и веером эти писульки из другого чемодана летят.
Вязи арабские, иероглифы какие-то, и на русском есть, да, на каком-то, почти испанском...
- Так сколько у тебя, - говорю - и от кого - в общих чертах?
- Да откуда мне знать, считаю, что ли... Кубинских - дважды Герой, не считая медалей. Что-то от Ливии есть, только у них не Герой, а как-то иначе называюсь. Там, у них я дважды такой, это вообще редкость, нас трое всего, один в тюрьме, один куда-то потерялся, да я вот ещё. Ну, Египет, да Ангола - те звездулек вообще не жалеют. От Израиля что-то - мелкое, но дюже почётное.
- Стоп! - перебиваю. - Какой, к чёрту, Израиль, ты ж за Египет был и за Ливию?!
- Не за Ливию, а за Сирию, - отвечает. - Или и за Ливию тоже, - не помню точно, надо смотреть. А израильская - там...тоже, была история, не к ночи будет упомянуто.
- А наши?
- Ну, это, смотря каких наших. Союза - два Героя, да Ленина ещё. Ну, там, медали всякие, без счёта. Кроме Красной, конечно - она в почете у нас, даже почище Героя. Ну и нынче, вот, еду за первой российской. И России Герой буду, до того мне всё Почёты, да кортики давали. За что - не скажу.
Пьяный, между прочим, но упёртый - так ведь ни про израильские дела, ни про российские не поведал. И ещё какую-то крохотную звёздочку из груды выудил, подержал на ладошке, да в карман треников засунул. И - молчок, чего, да почему. Вот на ней, кстати, как раз иероглифы и были.

Вот так разглядываем оставшееся, я дивлюсь, да выспрашиваю, он рассказывает, что мне можно услышать.
Пьём дальше, конечно.
Только я уже с полдороги не пью, а только пригубляю одну и ту же рюмку, да минералкой балуюсь - нельзя же пьяному заявиться на сватовство.
Хоть и десятое уже по счёту.

Тут разговор перешел на национальную почву.
Меня давно подмывало его спросить - почему у него слабый акцент, да и внешность чуть кавказская, а, при этом, "дык", "авось", "почище", не говоря уж о чисто сибирских словечках, будто с завалинки.
Тут его и понесло.

Вырос он в Сибири, здесь родня, семья - сибиряк, в общем. Иркутск или его окрестности - там и живёт нынче.
Но сам - ингуш.
И началась песня вайнахов. Я тогда про них чуть ли не впервые услышал, хоть у меня тогдашний шеф был чеченцем и, конечно, "князем", как все чеченцы про свой род говорят.
Но сосед такого не привирал, просто выложил историю рода, да народа, да параллельно российскую - образованный человек оказался, не зря я ему в математике проигрывал.

Причём, сам смеялся над желанием горцев себя представить "князьями" - у меня, говорит, братовья такие же, любят прихвастнуть. А я, грит, тоже люблю, но хвастаю, чем есть - и чемодан свой попинал. А тот звенит глухо, качается - ну а чего ж таким не похвастать, я его понимаю и завидую.
Пока разговор, да новая тема - у соседа новая бутылка образовалась, как бы не пятая-шестая.
Вот где-то на донышке шестой бутылки родилась у него идея показать мне, какой он меткий стрелок, на лету может сшибать ветки, на самом ходу поезда.
Знал бы я, что это не шутка - хрен бы согласился на такое.
А тут...
Ну ещё и минералка мне легла на старые дрожжи, чего ж...

Достаёт сосед наградной пистоль, бахает в открытое окно. Дело происходит средь бела дня, попадает он в какую-то ветку и громко вопит, какой крутой стрелок.
Но это-то ладно.
Главное, что нашелся кто-то, кто звук выстрела разобрал среди лязга вагонов...

...Хорошо, тот старлей зашел вежливо, со сниманием фуражки и уважением. Проверил документы, попросил подержать ствол, покачал его в руке.
И, опять же, вежливо пригласил пройти.
А в коридоре вагона уже двое ждут.
Но всё чин чинарём, вежливо, без заламывания.
Уж не знаю, что было бы, если б такое во время первой чеченской войны случилось. Но до неё ещё пара-тройка месяцев оставалась.

Только старлей на минутку вернулся, вещи соседа забрать, да на чемодане-то и сдох. Пообещал прислать двух ребят - и те, боюсь, надорвались.
Дело было на перегоне между Курганом и Челябинском.

Четыре неполных часа соседа не было.
Тут и перрон Челябинска. Выглядывал я, выглядывал - не ведут, вроде. Хотя могли и как-то в обход пассажиров это сделать.
Поезд в Челябинске стоит долго, минут сорок. А в этот раз даже перестояли, больше часа топтались.
Наконец, смотрю - идут, да такой толпой.
Жмут руки моему соседу, обнимают, чуть ли не расшаркиваются разные "большие звёзды", а несчастные мальчики прут чемодан и прочий скарб назад.
До купе соседа тот же старлей с каким-то майором проводили, козыряли и благодарили.
Он же их ещё и за водкой послал, у него, видать, кончалось всё.

Вышел я подышать, майор меня попросил с ним в здание вокзала подняться, завёл в какой-то кабинет, выудил из стола бутылку. Время-то было стрёмное, кругом "палёнка", - тем более на вокзале.
Ну и на мои вопросы сказал, что они этот баул-чемодан глянули, да приглашение на награждение Героем увидели, да в столицу дозвонились, где им по шапке накидали, да гравировку на стволе разглядели - уж и не помню, чью, но какого-то, без почтения не подходи, большого человека - и всё оставшееся время с соседом моим только бухали, больше вприглядку.
Если не совру, то он ещё и генерал какой-то оказался.
И всё-всё-всё в его бумагах - правда.
Такой вот "мужик в трениках".

Майор мне говорит:
- Ты через час выходишь, в Миассе? Ну, лады, в Златоусте с ним сядет хороший товарищ, он его и сопроводит до Воронежа - у него, у генерала этого, все собу...старые товарищи, в общем, боевые друзья собираются в Воронеже, а потом они всей бандой до городу Москвы поедут своим ходом.

Ну и за оставшийся часок мы с генералом ещё поболтали, за жизнь, да за женщин. Он мне на дорожку, чтобы не трясло от волнения, стопарик коньячка со дна бутылки налил и заставил выпить "от мандража". И напоследок сказал, что в этот, десятый, раз сватовство у меня должно быть счастливым:
- Из десяти раз хоть разок в мишень даже лохи попадают! Если откажет - бахни чем-нить или себя, или её. - подумал. - Нет, лучше её бахни.

Оставил я ему одного Шекли на дорожку (у меня дома был второй такой же том) и сошёл в Миассе.
А там ещё не вечер, у подруги моей несложившейся невесты день рождения, девичник, на который меня позвали исключительно из любопытства - понять, что за такой идиот пять лет к Наташке таскается.

В самом начале празднества я не нашёл штопора и открыл пробку по-старинному, внутрь вдавив.
И получился та-а-акой "ба-бах", такой фонтан, который окатил всю свежеотремонтированную комнату с белоснежными обоями и итальянской кремовой мебелью...
И быстро напившаяся виновница торжества громким шёпотом чуть позже сказала:
- Да выходи ты за него уже, что ли - он же та-а-ак смотрит и вообще - мужик!

Потом я до конца не мог поверить в то, что мне сказали "Да", мы шли по осеннему вечернему городу, пинали листья и гадали, как же это всё объяснить её суровому папе. С мамой она обещала договориться.
Тут я рассказал историю про генерала, она не верила и говорила, что это фантастика, так не бывает, а я её пугал, что поступлю, как он мне сказал: "Бах-бах", - не знаю, правда, кого.

А потом я целый час ходил вокруг да около темы, никак не соображая, что сказать будущему тестю и делал вид, что читаю, истрепав книгу и, наконец, когда уже стала отваливаться обложка, признался во всём.
И оказалось, что тесть этого ждал, тут все прибежали в комнату и стали чего-то кричать, залаяла собака, дуром завопил перепуганный старый кот...

А книгу я потом склеил.
Она и сейчас стоит у меня на полке.
Это седьмая, самая толстая, книга из "Миров Айзека Азимова", - собрания фантастических произведений издательства "Полярис".
В двенадцати томах.
Плюс допечатки.