Не выдерживает жары организм – губы трескаются. Нашел давно приобретенный для таких случаев тюбик крема, намазался. Перевернул упаковку другой стороной – а тюбик-то совсем не тот, вовсе даже с канцелярским клеем.
И такие перевертыши везде, хоть в газете, хоть в балете.

Слушаешь песенки разухабистой Сердючки – она оказывается мужиком. Читаешь мужественного фантаста Макса Фрая – а он, наоборот, не он, а самая что ни на есть она.

Появляется в продаже новый мужской запах какого-нибудь «Кензо» – все дамы начинают от него млеть и на себя брызгать, у своих мужчин отбирая.

Пишет английская домохозяйка книгу для детей – и весь тираж скупают взрослые. Морщатся, конечно, жалуются, что глуповато и не для них. Но глядишь, все семь томов на полке и даже пыли на них нет – перечитывают, знать.

Ладно бы только песни да книги с одеколонами. В политике-то этих перевертышей – каждый второй. Кричат люди с трибуны на Майдане о демократии и засилье власти – года не проходит, как сами погрязают в переделах заводов-пароходов, став той самой властью.

Ну, политики ладно, им двуличность по статусу положена. А военным-то каково? Вчера ты еще пел: «Мы армия страны, мы армия народа…», а сегодня со вчерашними врагами одни учения проводишь. А бедные учителя, те, что со стажем и относятся с доверием к спускаемым сверху директивам, – их кто пожалеет? Рассказывать школьникам о «временных перегибах» тридцатых-сороковых в юности, клеймить бывшего идола и тирана в зрелые годы и вдруг с удивлением узнать, что он не тиран, а вовсе даже «имя России». Это как?

А несчастные киношники – им-то куда деваться со своими «Адьютантами его превосходительства» и «Чапаевыми», ежели теперь героями считаются воевавшие по другую сторону баррикад? И получается, что в одном месте снимается «В августе сорок четвертого», о «мужественной борьбе работников СМЕРШа с бандеровцами», а неподалеку ставят памятник тому самому Бандере. Который теперь великий украинец №3, а некоторые говорят, что по правде и №1.

Ну, о гаишных перевертышах и говорить нечего – кто ж не видел их временных знаков, на которых с одной стороны ограничение 60 км/ч, а с другой – «кирпич», и нарушишь, как ни уворачивайся.

Но бывает, что перевертыши помогают. Мне-то клей, как ни странно, помог.

Может и остальным поможет?

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Нет, что ни говорите, а великие – это особенные люди. Это я про тех, кто с экранов не сходит. Возьмем того же Евтушенко, юбилей которого торжественно отмечается уже битый год. Его еще не успели спросить, а он уже вдохновенно рассказывает, как Бродский ему с восторгом сообщил:
– Женя, эти ваши строки будут жить столько, сколько будет существовать русский язык!
Почувствовали разницу? Стихи будут «жить», а язык – «существовать».
Каждый из великих уверен – он первичен.
Тот же Евтушенко для закрепления эффекта упомянул и Пастернака:
–…и Пастернак мне говорит…
И в самом деле, почему бы хоть краешком не коснуться того, кто, в гроб сходя, так сказать, благословил?
Лично я после слов о Пастернаке впал в такой ступор, что даже прослушал пассаж о Маяковском. Теперь мучаюсь любопытством – а с Владимиром Владимировичем-то что у Евгения Александровича было? Может, Евтушенко Маяковскому подсказал что-то важное?
Марку револьвера, например.
Но эти бронтозавры, так сказать, – из самых великих. Закаленных временем и партийными съездами. А нынешние, кто помоложе да понаглее, умудряются хвалить себя даже без ссылок на авторитеты из прошлого.
Никас Сафронов в одном интервью так и сказал:
– Эта моя работа стала ку-у-ультовой…
Мне-то всегда казалось, что даже Александр Сергеич, «наше все», и то хихикал, когда про незарастающую тропу писал.
А эти, про которых один из великих писал когда-то «а нынешние – как-то проскочили», только и могут до хрипоты рассуждать, кто из них «икона стиля» да «мерило успеха». Как, вы не знаете, кто у нас «икона стиля»? Вы просто отстали от процесса создания новых великих! А ну, попробуйте с трех раз угадать про «икону»!
Нет, не Гурченко, что вы. И не Пугачева. Кто там сказал: «Верка Сердючка»? Вы даже не представляете, как были близки к правильному ответу в каком-то смысле. На самом деле правильный ответ – Тина Канделаки. Вы не поверите, но «иконой» Тина сама себя обозвала. И все подхватили.
Лично меня обуяла такая зависть, что я тоже буду себе придумывать биографию. Заранее. На случай будущих интервью. Мне, кстати, эту идею давным-давно подсказал Габриэль Гарсиа Маркес. На обеде у принца Альберта. Я еще тогда все время заказывал Джо Дассену его «Шампс Элизэ». И все великие моему выбору аплодировали.
Особенные мы люди, что ни говори.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Вам не кажется, что наши дети понимают в происходящем вокруг больше, чем некоторые взрослые дяди, облеченные властью? Взять хотя бы известные события на Кавказе.
В новостях стрельба, беженцы, танки...
– Пап, – спрашивает меня пятилетняя Сашка, – а зачем там люди в людей стреляют?
– За землю воюют, Саш.
Думала-думала…
– Пап, а дедушкиному соседу тоже нужна была земля хорошая. Деда сказал, что сосед дал три бутылки и ему целую машину земли привезли. Пап, им что – жалко бутылок?
Мне так и хочется ей ответить: «Ну не людей же...»
Сижу и в который раз слушаю речи защитников обеих сторон, претензии на правоту и обвинения врагов в нечестности. Будто где-то на свете есть честные враги.
Но и тут меня Сашка опередила с размышлениями:
– Пап, а враги людей убивают?
– Ну, Саш, бывают и такие враги, которые убивают.
– А когда приходят защитники – они этих врагов тоже убивают?
– Ну да, так и делают.
– Пап... А защитники, которые врагов убивают, – они тоже теперь убиватели станут и будут врагами для других защитников?
Вам это ничего не напоминает? Ведь ни о каких драконах и Ланселотах она еще не знает, только на каком-то светлом детском прозрении такие вещи чувствует.
А пока на экране выбитые стекла, исковерканные легковушки, чернеющие дула танков, хмурые люди по обочинам дороги... И вдруг в объектив камеры, снимающей из машины, попадает мельком игрушка на лобовом стекле, прыгающая в такт колдобинам. Кажется, Винни Пух.
Сашка закричала:
– Ур-р-ра-а! Они тоже любят мультики! Значит, войны больше не будет!
Через десять минут объявили, что операция закончена.
Выходит, даже реакция на страшное у них, детей, другая. Потому что, видя несправедливость, реальную или мнимую, мы с вами вскипаем. Не разбирая, кто прав или виноват.
А они спрашивают:
– Пап, а всех-всех людей любить нельзя?
– Ну-у-у... не знаю, Саш... Просто это трудно и мало кому удается.
– А я попробую. Попробовать же можно – вдруг получится?
Может, не мы, так хотя бы они и впрямь попробуют?
Вдруг у них получится, а?

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Вы не верите маркетологии?

А знаете ли вы, что гуру современного маркетинга Филипп Котлер оценивает час своих консультаций в $50 000? И это именно он, по его словам, «посоветовал Hyundai сделать такую же хорошую машину, как Lexus, но дешевле».

Я как узнал – просто не могу успокоиться.

Они, эти маркетологи, крадут мои идеи!

Ведь это именно я первым догадался подсказать «АвтоВАЗу», чтобы в Тольятти сделали такую же хорошую машину, как «бентли», но дешевле.

И не моя вина, что они не послушались. Между прочим, до сих пор жду гонорара.

А возьмем, к примеру, «Аэрофлот». Знатоков маркетологии до сих пор распирает от зависти к моей идее, звучащей так: «Сделайте из своей компании такую же хорошую, как «Люфтганза», только лучше!»

Стоит идея всего ящик Бейлиса. Да, я демпингую, но зато каков будет резонанс!

Кто еще в очереди?

Ага, железные дороги.

Ребята, слушайте, вы просто не крадите – и все! И найдите, наконец, мягкую туалетную бумагу для сортиров в вагоне, а сами туалеты – просто мойте. Пятнадцать раз в день, сорок раз в день – столько, сколько надо, а не сколько раз проснется похмельная проводница! Простите, что наорал, но вы, блин, до сих пор живете и работаете, как на БАМе – с зэками и теплушками!

С вас миллион. Нет, ворованными не беру – не хочу попасть на БАМ, к зэкам.

И последнее.

Дмитрий Анатольич.

Вы поглядите на Берлускони. Я понимаю, что его из-за Меркель не видно, но вы подпрыгните, что ли, или пусть вас этот французский мачо за подмышки подержит. Увидели? Вот у мужика весь комплект мочеполовой вырезан подчистую, один краник остался. А выглядит – мужиком! И полстраны разворовал – а все ему верят и избирают, потому что в глаза всегда смотрит.

Так будьте, как Берлускони, только круче. Ну, в конце концов, Том Круз вон тоже метр с кепкой, а однако же и Землю от марсиан спас, и Николь Кидман бросил. Мужик, в общем.

Вам первая консультация – бесплатно. Остальное обсудим на борту самолета.

Мне там, кстати, Бейлис обещали и сервис – лучше «Люфтганзы».

Если, конечно, верить маркетологии.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Очень мне американские фильмы про красивых девушек нравятся. Так нравятся, что даже в Америку захотелось. А тут, как на грех, ссылка в интернете попалась – на розыгрыш грин-карты, дозволяющей бесплатно, по лотерее, стать гражданином США, самым настоящим.

Не вынесла душа поэта – кинулся заполнять анкету. Щелк-щелк, только данные ввел, как на следующей странице меня ткнули мордой в какие-то циферки и выбор кредиток, которых у поэтов, не говоря уже о прозаиках, отродясь не было. Оказалось, что некий «партнер» этого грин-лото хочет содрать с меня баксы. Хоть я точно помню, что карта, которая грин, должна быть бесплатной.
Плюнул, закрыл страничку да и забыл.

Часа не прошло – звонят. Счастье вам пришло, говорят! Только вы отчего-то анкету не всю заполнили. Подскажите, дорогой товарищ, причину, помешавшую вам, и вообще, как ваше хау-а-ю?

Деньги, отвечаю, не хочу платить, а так все хорошо. На улице у нас снег, в холодильнике колбаса. Женат, говорю, тринадцать лет – в смысле счастливо, не подумайте чего про число.

О-о-о, говорит, представившись, то ли Лина, то ли Карина, мы же сейчас вам все объясним про Америку, и вы сразу к нам захотите. И начинает про «четыре миллиона не попавших в отбор», потому что плохо заполнили анкету, а они, Лины-Карины, предоставляют услуги практически адвоката – для помощи таким лохам, как я.

Я говорю, а как у вас с адвокатской лицензией, и вообще?

Связь немедленно потерялась.

Через пять минут позвонила уже некая Юля и снова сказала про четыре миллиона и все такое, а я тут не понимаю значения, а у них свобода и даже, сказала мне Юля интимно, как бы только для меня, вы, сказала Юля, не поверите, но у нас, в Америке, избрали президента, какого раньше не было...

Ни о чем мы с ней не договорились, только поулыбались друг другу сексуально. Кто как смог, конечно. Но если вам повезет и вы в те четыре миллиона не попадете, как встретите в Америке Лину или Карину, передайте, что у нее голос красивее, чем у Юли. Хотя Юля тоже ничего. Даже не знаю, кого из них выбрать. Хочется же выбрать такую, какой раньше не было.

Как президента.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Вас кто-нибудь называл Богом?
Нет, серьезно, – кроме соседа, который удивился вашему умению накачивать насос детского велика без всяческих штучек-дрючек и хитрых приспособлений?
А вот я для своей маленькой дочери – самый настоящий Бог.
Не верите?
Ну, вот, ответьте моей пятилетней дочке, кто создал этот чудный надувной шар, на котором она прыгает, и как высоко на нем прыгал я, когда был маленьким?
– В нашем детстве таких шаров еще не было, Саш.
– Пап, а где была тогда я, когда ты был маленьким?
– Саш, тебя тогда еще не было.
– Пап, ну а где тогда была моя мама?
– Ну, тогда рядом со мной еще не было твоей мамы…
Молчит с задумчивым видом. И вдруг решение:
– Пап, я все поняла – это ты сделал шар! И меня! И маму!
Вы еще сомневаетесь в моем божественном происхождении?
На днях вопрошает:
– Пап, а что такое «верить в бога»?
– Ну-у-у, Саш, знаешь, многие люди верят, что все на свете создал Бог, и ему поклоняются.
– А что такое «создал»?
– Ну, значит, сделал, сотворил.
– Сотворил, как ты меня, да?
– Гхм. Ну да, как я – тебя, Саш.
Ходила-ходила, думала-думала...
– Пап, а ты скажи Богу, что я нечаянно жука раздавила – чтобы он его снова сотворил, ладно?
Вы понимаете – она думает, что мы с Ним встречаемся за ужином!
В меня так даже первая любовь не верила.
Да что так скрывать – дочь меня стала все конкретнее на тему веры одолевать.
Вот, только цитатами:
– Пап, а Бог добрый или злой?
– Саш, я не знаю. Он разный, наверное – если он есть. Я же тоже, бывает, и злюсь, и отхожу потом, добрею, правда?
– Да, точно. Я поняла, пап: вы с Богом – нормальные.
Эка она нас.
Утром сижу со стаканом воды в руке, бездумно смотрю куда-то в стену, небритый, остекленевший. Видимо, сижу так уже долго. Сашка прыгает вокруг, распевает какие-то развеселые песенки, декламирует стишки, придумывая их на ходу. Вдруг останавливается передо мной, заглядывает в глаза, залезает ко мне на колени и тихо спрашивает:
– Пап, а ты почему такой грустный?
– Да, Саш, как-то...
Сидит, молчит, размышляет напряженно, потом вдруг соскакивает, начинает лихорадочно бегать вокруг меня и выкрикивать:
– Пап, а давай... – досадуя, отвергает идею, придумав что-то новое. – Давай! – и снова что-то не то. Потом вдруг залезает ко мне на колени, берет в свои ладошки мое лицо и тихо говорит:
– Давай, я возьму тебя в свою песню?
Расплакался уже после того, как вернулся из садика.
И полегчало, да.
Мы, боги, быстро отходим.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

На нашу детскую площадку приходят поиграть цыганята из соседних частных домов. Ведут себя как все – ругаются-мирятся, делятся игрушками. Ну разве что кричат громче. Не всем по душе эта идиллия. Вот, например, слышу, мальчик лет десяти, на новом красивом велике, вещает малышне:
– А вокруг двора надо забор поставить и ток по нему провести, чтобы никто к нам не заходил. И злых собак во двор выпустить, чтобы всех отпугивали.
Моя пятилетняя Сашка кивает:
– И тогда во всем мире будет много заборов и злых собак. Вообще – одни заборы и собаки!
А что – логичный вывод. Почему-то дети все понимают сразу, а взрослые этим пониманием обделены и начинают решать наболевшие территориальные и национальные вопросы заборами да собаками. В Италии гоняют румынских цыган, в Крыму доводят до отчаяния татар, ну а что творится с ксенофобией в России – описать всей газеты не хватит.
Вечером в новостях Ближний Восток, новорожденные в больнице.
– Пап, а почему детки такие худые?
– Это они в больнице еле-еле родились, Саш.
В конце сюжета показывают высокую ржавую стену между Газой и Египтом.
– Пап, а зачем такая большая некрасивая стена?
– Это на границе между странами сделали такую стену, отгородились.
Помолчала, положила подбородок на кулачки:
– Они еле-еле рождаются, а потом строят между собой стены?
Поневоле задумаешься.
Почему мы ищем в человеке не его достоинства, а присматриваемся к разрезу глаз или высоте скул? Дети видят в человеке только человека, товарища по играм. И я не удивляюсь реакции дочки, когда к детскому городку у дома подходит маленький мальчик и его мама, таджичка-карлица. Старшие дети начинают показывать пальцами. Сашка продолжает копаться в песочке.
– Вон, смотри, смотри, какая необычная тетя! – кричит ей подружка.
– Да-а, у нее такие красивые глаза, – отвечает Сашка, присмотревшись.
Так, может, мы будем смотреть друг другу в глаза, а заборы – ну их?
И тогда наши дети будут нам сообщать, прибежав с улицы, как на днях Сашка:
– Папа, папа, я с девочкой познакомилась. Все говорят, что она цыганка, а она не цыганка, она – девочка!
Не знаю, как вам, а мне бы этого очень хотелось.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Я как про платные лифты узнал, сразу в нашу жилконтору кинулся.
– Вот, – говорю, – в Украине-то давно уже за проезд на лифте платят – цивилизация, Европа! А мы в хвосте прогресса!
– Это где такое? – поперхнулся чаем замначальника.
– В Одессе!
– Тю-ю-ю, да в той Одессе с моего деда какие-то шустряки за спуск по Потемкинской лестнице деньги брали. По гривне за ступеньку, между прочим. Мало ли, что они там с лифтами придумают.
Ну, мы того деда видели – с него грех не содрать. Он еще Кисе с Осей на ремонт Провала отстегивал.
– Ну, ладно, Одесса – такое. Вон, смотрите, даже в Керчи ставят в лифтах считывающие устройства для оплаты карточками с чипами. Удобно: едешь – платишь, здоровье бережешь и пешком ходишь – экономишь.
– Керчь – она промышленная, там народ не обманешь, – задумался зам. – А тебе-то с того какая прибыль? – спрашивает.
– Так я на первом этаже живу, лифтом отродясь не пользовался. А дерете вы с меня за лифт, как и со всех. Это не капитализм, а какая-то уравниловка получается. Введете чипы эти – буду экономить, а то тещу не на что домой отправить.
– Резонно. А вот почему в Киеве не ввели эти чипы в лифтах, а? – щурится зам. – Все ж, столица.
– Там же демократия, выборы каждый год, да каждые полгода разговоры о них. Не до чипов, в общем.
– Точно, – влез в разговор главный инженер, – как ни приеду в Киев к сеструхе, так у них кого-то выбирают. Слышь-ка, у них даже боксеров выбирают, не то что президентов!
– Демокра-а-атия! – восхитился зам. – Ну, что, будем выносить предложение на правление, заодно и другие новшества внедрим.
Лифты уже налаживают, народ записывается на получение карточек с чипами. Вчера в подъезде домофон меняли. Ставят современный, с прорезями для карточек. Тоже, поди, для платного прохода. Ну и пусть, я и тут экономить буду. Лестницу к своему окошку приставлю – и уже дома. А то и демпинговать начну, народ за полцены транзитом пропускать через окно. Посажу тещу у окошка, пусть воздухом дышит и рублики стрижет – на обратную дорогу зарабатывает.
Будет у нас, как в Европе, цивилизованный рынок.

Автор: Виталий Серафимов, писатель

Российский жених так надоел своими хулиганскими выходками украинской невесте, что та всерьез начала посматривать налево. На натовского Джонни.

А ведь объясняли соседу: не лучший метод ухаживания – постоянно говорить барышне всякие гадости. Мол, двуязычие ее напрягает (умничает), общую родословную помнит (не все там чисто), деньги сама на себя заработать может (зазнается).

Последняя выходка вообще пугает. Вчера они не признают Голодомор, а сегодня его автор претендует быть «именем России». И родня у них какая-то не очень: то Иран, то Зимбабве...

Второй раз такого инцеста не хочется, но и в девках сидеть надоело. Он ведь думает, что так и будем с ним жить в гражданском браке. То есть без прав, но с обязанностями. Долго надо ждать принца на белом коне, бабушка? Долго, внучка. Но, пока ждешь, пару раз выйти замуж вполне можно успеть...

Итак, стоит присмотреться к Джонни внимательнее, потому как ближе к осени уже можно ждать от него сватов.

Бицепсами он играет очень убедительно. В неблагополучном районе, где мы живем, это не лишнее качество. В карманах звенит тоже впечатляюще. Но надо бы узнать больше о его прошлом – много небылиц про него плетут.

Перлы советского агитпропа малость устарели. Но и по ним можно сделать вывод, что с таким парнем лучше дружить, чем ссориться: даже не от драки с ним, а от одной подготовки к этой драке запросто можно отбросить копыта.

Правда, в Ираке он выглядит посредственно. Не сразу понятно, что именно ставить ему в вину: то, что придушил Хусейна в погоне за дешевой нефтью, или наоборот, что так долго терпел мерзавца в обмен на эту самую нефть. И пользовал его как противовес нервным иранским парням. В Югославии работал очень жестко, но балканский костер запалил не он, и щедрой рукой подливал бензинчик тоже не он. Напротив: залил водой от греха подальше, пока у других не полыхнуло. В Афганистане Джонни смотрится почти достойно – сравнительно с другими кандидатами в миротворцы. В остальных местах больших вопросов к нему не возникало. После его появления люди начинают жить дольше и лучше, чем до. Об этом стоит подумать.

А за что ж тебя, Джонни, так не любит наш сосед, если ты весь из себя такой хороший? Только за то, что такой неотразимый? Или просто удобно делать из тебя пугало для своих граждан – чтобы тебя боялись, а не самих себя? Или за то, что ты единолично выполняешь все те задачи, для которых в свое время создавали целое ООН? В то время как оно само по причине полной импотенции только легализует людоедские режимы, вместо того чтобы их изводить.

Ты уж ответь, Джонни. А то у нас, родственников невесты, есть разногласия по этому вопросу. И сватов поумнее найди, а то эти еще до калитки не дошли, а приданное уже пропили. Чтобы опять не получилось, как в том анекдоте:
– Вы, девушка, выходили замуж по расчету или по любви?
– Думала, что по расчету; а оказалось, по любви…

Михаил Афанасьев, предприниматель

По два доллара на каждого. Приблизительно столько получается, если поровну разделить между нами, угнетенными, обещанные Юрием Лужковым $34 млн. в помощь русским в Украине.

Как бы забрать свою долю?
Просто идти в сберкассу страшновато. Павловский в 2004-м говорил, что Майдан проплачен американцами – я и ввалился с паспортом и оранжевым флагом. Денег не дали; дали по морде. Нужны железные факты, как и за какие места меня в Украине ущемляют. Ищем: где ж это великий и могучий окажется несчастным и угнетенным?

На лотке из 40 газет больше половины русскоязычных. Книжный магазин явил в украинском варианте лишь атлас автомобильных дорог и Конституцию. Из всей видеопродукции нашлось аж четыре фильма на украинском. Из 70 каналов кабельного телевидения украинский язык доминировал только на каждом третьем.

Но русские украинцы просто так не сдаются. Как раз квартальный отчет, дело серьезное. Не напишу на украинском – не примут, а не примут – значит, бабахнут штраф. Вот с их бумагами я и пойду жаловаться на злобных украинизаторов и получать свои два бакса!
Трудно представить себя идиотом, много лет не способным запомнить написание шести слов в украинском варианте, из которых три – фамилия, имя и отчество. Но я справился. В налоговой сверили платежи и... отпустили. Я успел скорчить испуганную физиономию и пролепетал, мол, ой, надо на украинском же писать! Оказалось, второй год как в Харькове русский язык принят в качестве второго регионального. Так и сказали: специально для таких неучей, как вы.

Не может быть! Я уже придумал, на что потрачу свои два бакса! Они не могут со мной так поступить!

Грустно смотрю телевизор. Ну, наконец! Реклама же на украинском! Вот оно: зубная щетка. В ролике сказано, что ею удобно чистить зубы в труднодоступных местах. Если б не украинский, я бы сообразил, что в упомянутых местах нет зубов в принципе. Кстати, двух баксов как раз на щетку и хватит...

Или попробовать другое? В метро следующую станцию объявляют на русском, а текущую – на украинском. Мне на этой рабочей неделе пять раз подряд обещали, мол, следующая станция – «23 августа», а когда приезжал, оказывался на «23 серпня»! Если б доблестная милиция вечером пинками из вагона не выгоняла, я и сейчас бы там ездил.

Тут пришла с работы супруга, и меня осенило. Дважды женат, 15 лет брака в совокупности... Но на регистрации говорили-то по-украински! Да я вообще не знал, ЗАГС ли это. Я колбасы ливерной пришел купить. А меня, оказывается, женили!
Все. Утром с двумя свидетельствами о браке, синяками от милицейских дубинок и зубной щеткой я пойду за своими деньгами. И не надо завидовать. Может, мэр какой-нибудь Торонтовки озаботится финансовой поддержкой украинского языка.

Откуда вдруг к гражданам другой страны такая щедрость, что свои могут только мечтать? И что хотят взамен? И останется ли интернациональный долг заботой о языке – без пактов, ограниченных контингентов и антитеррористических операций?
Михаил Афанасьев, предприниматель

Базар – вокзал. Есть такой маршрут трамвая в Бухаре. Мне номер говорили, но я забыл. А оно и не важно. Я не об этом.
Это не маршрут трамвая, а лозунг, девиз, слоган. Хороший слоган, емкий. Целая философия. Вся наша жизнь: базар – вокзал. Можно возразить, жизнь наша – краткий миг от колыбели до могилы. Так это легко опровергнуть. Роддом – вокзал? Вокзал! Кладбище – базар? Базар!

Все эти «от» и «до» накладывают ненужные ограничения на ясную формулу. От Москвы, до самых до окраин. От Курил и до Карпат. От Байкала до Амура. От саксофона до ножа. Попробуйте пройти этими маршрутами, не начиная с вокзалов и минуя базары! «Базар – вокзал» – это заложенная в нас программа, которую мы неосознанно выполняем. Кто только не пытался вникнуть в эту сверхтайну человеческого бытия. Многие величайшие умы, подспудно понимая непостижимость двух этих взаимосвязанных слов, даже не пытались приподнять завесу. Найдите хоть что-то о вокзалах у Нострадамуса, Спинозы, Сократа!

О базарах есть, хотя оно мне и не особо нравится. То у Карла Маркса: товар – деньги – товар. То у Михаила Сергеевича Горбачева: путь к социализму с человеческим лицом через рынок и базары, но с последней платформы Савеловского вокзала. Так у меня есть что им возразить!

Марксу: почему в формуле не показано, что я должен при реализации формулы испытывать? Стыд? Радость? Сарказм? И когда? Постоянно? При закупке товара? При получении денег? Или при еще одной закупке? И зачем мне нужна эта затянувшаяся ода базару без радости, со всеми сопутствующими вокзалами? И где обещанные сверхприбыли, из-за которых я уже готов на любое преступление? Опять же, не сильно вяжется с марксистом-Горбачевым: любое преступление с человеческим лицом?

Ну их, этих классиков и корифеев. Они сами ничего не поняли и нас пытаются запутать. Усложняют. На самом деле все очень просто: базар – вокзал! То, что вы сейчас читаете – тоже. Я вынес «продавать» то, чего у меня в избытке, а вам кажется, что вы хотели это «купить». Вроде бы, именного этого вам и не хватало. Только растет уверенность – все мы незлонамеренно ошибаемся.

Если мой товар не подошел, то можете вернуть. Или поменять на более качественный. Но – с доплатой. А как вы думали? Это базар!

Автор: Тарас Плащевский, пассажир

Это у Александр Сергеича дядя был самых честных правил, а мой дядя, был, как писали раньше в очерках, – человек сложной судьбы. Ему пришлось всю войну проиграть в джаз-банде недалеко от станции Воркута. Под конвоем, если кто не понял. Синкопы осваивал вместе с лагерными понятиями.

Лет 20 назад приходит к нему восторженная профкомовская девушка: «Андрей Ильич! Есть билеты на Валерия Леонтьева. Профком оплачивает половину стоимости! Возьмите!» А дядя: «Спасибо, они мне даром не надо. Если бы он ко мне в дверь постучал, я бы ему не открыл».

Это хорошо, что дядя давно умер и не видел Бориса Моисеева. Он бы сильно огорчился. И меня Моисеев с Поплавским огорчают. Как ни стараешься не смотреть телевизор, все равно: случайно глянешь – обязательно или они, или Шустер. Мне бы на Пола Маккартни посмотреть, но его так мало показывают...

И тут дала мне судьба два джек-пота в одни руки: в Киев приехал Маккартни, а прямо к нам в село Высокие Байраки – сам Виктор Андреевич Ющенко. Памятник Голодомору открывать.

Маккартни, понятно, приехал, потому что с ним Пинчук договорился. А чего Ющенко именно в Высокие Байраки? Что, других сел поблизости города нет? Таких, чтобы асфальт на дорогах без больших дырок? Тоже понятно: села-то есть, но в одном живут молдаване, в другом русские старообрядцы, а в третьем – новые украинцы. Там самый низкий дом имеет три этажа – какой тут пиар?

Вот и пал выбор на наше село. Назначили встречу на 11.00, перенесли на 15.00, начали в 18.30. Я не ходил. И главный агроном не ходил: сено переворачивал. И дед Петя с дядей Васей не ходили – сидели под магазином, ждали, когда откроется. При этом подшучивали: «Этот памятник нашим дедам посмертно, а нам, если потом, не дай Бог, от голода умрем – прижизненно будет. Что бы дети на памятник не тратились».

Я, конечно, не такой юморист, как мои односельчане, и не такой принципиальный, как дядя. Если Виктор Андреевич ко мне постучится, открою обязательно. Я же за него голосовал, деньги на Майдан посылал, о Голодоморе знал еще до того как научился читать «Голос Украины». Меня убеждать, что это было огромное горе, не надо. И моих односельчан убеждать не надо. Они люди памятливые, но прагматичные. Виртуально-символический горшочек с зерном и зажженной свечой, молебны помпезные – это для тех, кому памятник посмертно. Для тех, кому он грозит прижизненно, нужны другие аргументы. Чтобы хлеб в магазине был, чтобы пенсии на него хватало, чтобы общественный транспорт не на конной тяге, а на тривиальном двигателе внутреннего сгорания.

У Виктора Андреевича пиар-акции не получаются, он в шоу-бизнесе человек новый. Другое дело Пол Джеймсович. Такую феерию устроил на Майдане! Ничто ее не омрачило: ни Леонид Данилович на большом экране, ни Тина Каролевна онлайн в жанре разговорного экспромта, ни легкий дождик.

Ох, как хочется такое еще раз посмотреть! Невольно включаешь телевизор, а там Моисеев, Поплавский и Ющенко. Огорчают!

А тут еще пойдешь по селу Высокие Байраки и услышишь вживую: «Любі друзі! Оці кургани... Cкіфи, бджоли, рушники...»

Нет уж. Лучше еще раз на Майдан. И сэр Пол скажет почти правильно: «Привіт, друзі!» И будет мне счастье.

Автор: Тарас Плащевский, безработный из Кировограда

Вмире происходят великие события: взятие Бастилии, посадка на Луну.

А мы люди маленькие, провинциальные. И события у нас маленькие - перерегистрация телефона, например.

Об этом Файнзильберг (Ильф) с Катаевым (Петровым) писали. О большом и маленьком мирах.

Им легко было писать. У них телефон работал.

А у меня не работает. Отключили.

Плохо дело. Нет привычных стрессов от ошибочных звонков. Метаболизм нарушается.

Делать нечего. Надо кислотно-щелочной баланс мозга восстанавливать.

Нужно обращаться в «Укртелеком».

Сел в маршрутку.

Вылез из маршрутки.

- У меня телефон не работает.

- Номер?

- 22-33-44

- Отключен в связи со смертью владельца.

- А как можно включить?

- Нужно предоставить свидетельство о смерти и ваш паспорт.

- Какое свидетельство? Вы же сами отключили! Откуда вы узнали, что старый владелец умер? А если он жив, то зачем было отключать?

- Мужчина, не надо грубить! Принесете свидетельство и свой паспорт, напишете заявление, заплатите семь гривен и вам включат.

- Спасибо.

Залезаю в маршрутку. Вылезаю из маршрутки.

- Я паспорт и свидетельство принес.

- Адрес?

- Банковая, 1600, кв. 1.

- Состав семьи?

- А зачем вам?

- Мужчина, не надо грубить! Отвечайте на вопросы!

- Бабка, Жучка, Репка, Внучка.

-Так. Совпадает… Давайте идентификационный код!

- Чей? Усопшего?

- Мужчина! Перестаньте хамить! У всех нервы! А когда он умер?

- В августе!

- А почему вы только сейчас? Не положено!

- Может мне надо заказать эксгумацию? Для убыстрения оформления?

- Мужчина! Чего вы хами-те? Давайте код и оригинал свидетельства о рождении!

- Чей? Покойного папы? И вы включите?

- Нет! Папино должно быть свидетельство о смерти, оригинал и две копии. А свидетельство о рождении -ваше, оригинал и две копии. Паспорт - оригинал, копии 1-й, 2-й и 11-й страниц. Идентификационный код - оригинал и одна копия. Все понятно?

Залезаю в маршрутку. Вылез из маршрутки. Как раз снег пошел.

- Здравствуйте, девушки! С наступающим! Вот документы!

- И вас также! Пишите заявление на имя начальника! О, кстати, а где же ваша справка об отсутствии задолженности?

- Так у вас же компьютер. Гляньте. Там ведь все есть!

- Нету!

- А в каком отделе дают такую справку?

- Ни в каком! У них сегодня неприемный день, а завтра выходной. Придете после праздников, напишите заявление, пройдете собеседование с начальником. И вам в течение месяца могут

включить.

* * *

Кто я? Что я? Зачем я? И что это вообще?

Транс… Коллапс… Ступор…

Нет, это не Ильф и Петров. Это Кафка, Гашек и Салтыков-Щедрин. Но ведь они не пользовались услугами «Укртелекома»!

Откуда черпали вдохновение?!

Тарас Плащевский, безработный из Кировограда

Свадьба. Что-то в этом мероприятии есть мистическое. Все, от Чехова до Голливуда, видят в нем не только смешное, но и какие-то тайные смыслы, предзнаменования. Мне тоже такое давно казалось, только не мог выразить словами.

И вот побывал в субботу на свадьбе. До того в последний раз был еще при Горбачеве, в молдавском селе во время полусухого закона. С бутылками нераспечатанной водки на столе и суетливо-заботливым броуновским движением товарищей с чайниками, задававших один постоянный вопрос: «Кому еще чаю»?

Чаю было несколько видов: «Сахарный на дрожжах», «Буряковый на хмелю», «Мелясовый на дерезе». К чаю подавались традиционные закуски: холодец, голубцы, фаршированный перец, жареная рыба. Мероприятие прошло на правильном уровне: и нормы новой морали соблюли, и перед гостями не опозорились. В общем, все как у людей.

Это было давно, а вот в прошлую субботу... Жених и невеста – слабослышащие. Беда для родителей, но молодые со своим несовершенством свыклись. Но дело не в них, а в тех, которые все слышат, много говорят и при этом постоянно думают о том, где бы заработать копейку.

Мама наняла ресторан и две тамады, обе женского полу. Чтобы молодые что-то поняли, привели третью – сурдопереводчицу. Чтобы переводчику было удобно работать, гостей разделили на части: отдельно посадили слышащих, отдельно не очень. Пошло веселье. Былины-старины, шутки-прибаутки, аллегории-эвфемизмы. Многие такие старые, что я еле вспомнил, когда их слышал.

Но дело не в этом. У тамады есть сценарий для нормального стечения обстоятельств – когда у молодых, кроме слуха и денег на банкет, есть папы и мамы. А тут обстоятельства ненормальные. У жениха отца нет, а мать не пришла, застеснялась. У невесты есть мама, но папа растворился в просторах частного предпринимательства. Но кого интересует, чего у кого нет? Сценарий имеется, деньги уплочены – нужно отрабатывать! Если не отрабатывать, так и до полного коллапса недалеко. А кому это нужно?

Поэтому ведущая шпарила по писаному: «Молодые, до самой земли поклонитесь родителям своим!» Молодые, хоть и слабослышащие, но воспитанные – готовы кланяться. Но кому? Взяли маминого бой-френда, трудового итальянца, вытащили на середину зала. Сурдопереводчица переводит молодым, мама переводит «папе»-итальянцу, все остальные хлопают и кричат «горько». В общем, все как у людей.

О чем это я?

О выборах!

Я понял, что выборы наши – такая же абсурдная свадьба. Гости – электорат, он разбит на две половины, причем одна плохо понимает, что хочет вторая. Тамада – наша свободная пресса, чья главная задача – не допустить коллапса, чтобы не возникло вопроса, как потратили деньги на пиар. Сурдопереводчик – ЦИК, выполняющий свои обязанности вне зависимости от того, кто и что говорит. Наконец, итальянец Антонио – весь цивилизованный мир. Ему кажется, что для Украины это вполне нормальная свадьба – он ведь других не видел, сравнивать не с чем.

Автор: Тарас Плащевский, безработный из Кировограда