Анечка говорит, что я не глупый, что мне нужно больше ум тренировать и у меня будет всё получаться. И Раме тоже нужно ум тренировать - и он тоже будет умным.
Анечка старше нас с Рамой, она тоже ходит с нами в кор-рек-ци-он-ный класс. Это очень трудное слово - "кор-рек-ци-он-ный" - оно похоже на "корь", Рама болел этой корью, он говорит, что это не больно, просто противно и тебя никто не жалеет. А мне кажется, что когда кто-то болеет или если кому плохо - надо всех жалеть.

Анечка в нашем классе не потому что глупая, просто она долго болела и учиться не могла и ей не разрешили сдать за всё пропущенное время пр-р-редметы, у них с мамой мало денег, все деньги на Анечкино лечение ушли, и у мамы не было денег заплатить в школе, чтобы Анечку записали в др-р-ругой класс.
Я всегда говорю "р" громко и длинно - мне Анечка сказала, что если я научусь правильно выговаривать все буквы, то у меня и ума тоже прибавится, так всегда бывает. А Анечка точно знает - она очень хорошо говорит и даже помогает нам делать домашние задания. Но она нам помогает не как "закреплённые" за неуспевающими из старших классов - они просто всё решают за нас и быстро убегают, даже не поговорят. А Анечка нам рассказывает, как правильно читать задание и что там между строк написано - оказывается между строками тоже что-то пишут.

Вот мы с Рамой уже в который класс переходим, а всё равно считаем плохо и нас за это ругают на собраниях, хоть и всё равно переводят, такие уж у нас мамы, они не дают оставлять нас на второй год, ну всего один раз и оставили, или два раза, ещё в подготовишке, это давно было. И Анечка нас учит считать даже на улице, пусть нам даже не хочется считать. И мы теперь считаем червяков на дорожках в детском саду: сколько у Рамы и сколько у меня. У меня всегда больше, Рама такой здоровый, что двигается медленно, а я - раз-раз и уже двенадцать червяков набрал.

Червяков мы собираем с асфальтовых дорожек и перекладываем на землю. Главное, успеть после дождя, пока детсадовцев не вывели погулять и они не передавили всех червяков - они, червяки, в смысле, любят после дождя на солнышко выбраться и разлечься на асфальте, просто целыми клубками вьются - вот мы их и спасаем.

А ещё мы с Рамой провожаем Анечку до дома, потому что мы большие и сильные, а она хоть и старше нас, но "хлибуся" - так говорит её мама, она умеет говорить на каком-то другом языке и не всегда понятно. Анечка говорит, что папа, когда приезжает по пятницам за ней в школу, любит маму поругать за её "говорок", пока ведёт машину, но Анечка не рассказывает про это маме, потому что мама и так по пятницам ждёт её и плачет почему-то, и не спускается во двор, когда папа привозит Анечку домой и заводит мотор, чтобы уехать в другой дом.

По пятницам мы Анечку не провожаем, потому что её папа не любит "дебилов" - это он нас с Рамой так называет, а мы не дебилы никакие, у нас с Рамой почти всегда двенадцать червяков плюс восемь червяков получается двадцать червяков. У нас в классе есть пацаны у которых вообще так не получается, хотя они себя считают умными и нас с Рамой дразнят. Но пусть дразнят - драться-то они боятся, дохлые против нас. Когда у Анечки появился такой же дохлый мальчик мы даже обиделись за неё - почему она какому-нибудь большому и сильному не понравилась, а вот этому задохлику понравилась - это так про него опять мама Анечки говорит, это тоже на каком-то другом языке, наверное. А мальчик был очень умным и даже победил в какой-то о-лим-пи-а-де и он теперь провожает Анечку раз в неделю по понедельникам вместо нас. И в среду её провожает тоже он: получается один плюс один - два раза, значит.

Но мы с Рамой договорились, что всё равно будем Анечку провожать, тайком, пока она совсем не вырастет, мы же друзья все трое и вообще, хоть она и девочка. Только по пятницам не будем, когда она к папе идёт, нам её папа не очень нравится, - Рама один раз услышал, что папа Анечки говорил по телефону про наш класс - что у нас одни дебилы и надо дочку перевести куда-нибудь, а дебилов этих давить надо, как червяков, нечего их кормить. Плохой он дядя, хоть и Анечкин папа.

А ещё у нас зимой был в актовом зале милиционер и рассказывал про других плохих дядей, что возле школ могут ходить вот такие плохие, они с детьми плохо обращаются и могут куда-нибудь заманить - это потом, а сначала они хорошо обращаются и даже могут угостить конфетками. А я подумал, что такой дядя, наверное, хорошими конфетками угощает, шоколадными и не с белой кислой помадкой внутри, а с чёрной и пахучей, но милиционер сказал, что нужно от таких дядей убегать и сообщать охраннику.

И мы с Рамой договорились, что будем всех подозрительных дядей об-на-ру-жи-вать возле школы, но потом забыли, а когда стало потеплее, то мы вспомнили, когда тот "серый" возле школы появился. Мы его с Рамой так прозвали, потому что он во всё серое был одет - как будто в земле сухой извалялся.

Ну вот, этот дядька сначала стоял долго перед школой, а потом стал на девочек возле футбольного поля пялиться. Мы сначала думали, что это чей-то папа и не обратили внимания, а потом Рама сказал, что этот дядя идёт за Анечкой - когда мы её провожали тайком от "задохлика". И Рама говорит:
- Ой, смотри, там "серый"!
А я ему говорю:
- Какой ещё серый?
Ну тут и оказалось, что "серый" до Анечкиного дома дошёл и смотрел, в какой подъезд Анечка заходит. А потом он подошёл к подъезду и слушал, едет ли лифт наверх - так Рама сказал, он иногда такой умный становится, я даже завидую - а вот червяков посчитать не умеет.

И мы потом ещё три раза того "серого" видели - он шёл за разными девочками от школы, сразу после уроков, а потом подходил к подъезду и чего-то слушал и смотрел на номера квартир на двери подъезда.
А ещё раз он был с какой-то сумкой и пошёл за Анечкой, а это уже была пятница и Анечку ждал папа на машине в соседнем дворе, а этот "серый" даже сумкой тряхнул - очень ему папа Анечки не понравился, наверное.

Ну тут мы уже решили всё охраннику в школе рассказать, а он нас прогнал из скоей каморки и сказал, что мы, дебилы, только хоккей ему мешаем смотреть, он ночью матчи пропустил и теперь никакого покоя, даже повтор не может глянуть.

И тогда я план придумал, план Раме понравился, он там почти главный был - и мы стали тренироваться. И когда мы уже натренировались - "серый" куда-то пропал и нам даже стало скучно, потому что Анечка со своим дохлым постоянно разговаривала, хотя с нами тоже, но червяков с нами уже не собирала, да и дожди прекратились, жарко стало, а червяки жару не любят.

Ну а однажды тот "серый" появился и он опять долго стоял у входа в школьный двор, а когда прозвенел звонок, то он стал спускаться по лестнице, а я выскочил из кустов ему под ноги, еле высидел там - так пахло там всяким невкусным - а Рама, когда тот "серый" об меня запнулся, толкнул "серого" в спину с разбега и ещё лучше, чем в плане нашем вышло. Рама даже переборщил и тот "серый" не покатился через меня, а даже полетел через ступеньки - сначала через восемь, потом через шесть и ещё шесть, когда ударился два раза головой, а потом я уже не знаю, сколько было ступенек, у меня в голове цифры кончились и мы с Рамой убежали, только видели, что "серый" опять с какой-то сумкой был и из неё чего-то высыпалось, а он лежал внизу и не шевелился.

И потом опять к нам в актовый зал милиционер приходил и рассказывал, что обнаружили одного плохого дядьку, у которого нашли всякую гадость, которой он хотел поиздеваться над детьми, но нам надо не терять бди-тель-но-сти, сказал этот милиционер, внимательно смотреть, кто находится на тер-р-ри-то-ри-и школы и учиться читать и писать правильно.

И мы с Рамой дослушали про это всё и опять пошли в детский сад, потому что наконец-то прошёл дождь и надо было спасать червяков, а ещё Анечка нам сказала, что сегодня она придёт помогать нам с червяками вместе со своим "задохликом" и будет нас учить считать дальше, чтобы мы не забывали тренировать ум.
И я теперь, может быть, узнаю, сколько будет двенадцать червяков плюс двенадцать червяков.
Наверное, тридцать.