В столице я был по делам тогда, ну и хватанул где-то, случайно, пиво вкусное.
Не помню, как называется, но за ним гонялись специально по всему городу знатоки.
"Хамовны" или "хамовники", кажется.
Не чета нашему "российскому" или "жигулям".
А другого у нас и не было.
А тут - столица же.
Ну, в общем, я и хапнул.

А все хапали по ящику, не меньше.
Но и не больше - больше в одни руки не давали.
Где-то в начале Арбата покупал, прямо на улицу выгруженное - тогда это в порядке вещей было.
Или - в конце Арбата, - не знаю, я ж не столичный.

Ну и пру этот ящик в сетках-"авоськах".
Кто постарше - тот еще помнит эти сетки. Они ж нервущиеся, ведро выдерживающие, хоть с гудроном.
Ну а тут - две сетки, так что ящик распихал и пру.
Лето, жара, останавливаюсь каждые пятьдесят метров, пот вытираю.

А там музыканты - на Арбате-то. Весёлые, поют, орут, бренчат.
Остановился посмотреть, да заслушался одних.

Девочка на скрипке играет, мальчик на ударных, а еще один мальчик - надел на руки всяких Петрушек и зверушек - и детей развлекает, бегает по кругу.
А те смотрят, хохочут.
А он и через голову кувыркнётся, и чревовещанием, и на гитаре потом своим подыграет, и девочку-скрипачку чмокнет, приободрит.
Долго так играли.

Потом устали они, видать. А у него, смотрю, аж голова закружилась - на жаре-то.
Народ разошелся, только я один и стою, пиво пью. Тогда же можно было.
Ну и, чего-то, разговорились, а тут пиво нагревается...
Поделился, конечно, раздербанили ящик, от души наболтались.
Девочка с гитаристом куда-то убежали - в музыкалку, что ли, - а мы с "петрушкой" к стенке привалились, да попиваем.
Бомжи, конечно, поджидают, но тогда такого не было, чтобы в очередь за бутылкой.
А мы про музыку, про книги, про душу, про мечты.

Он говорит:
- Хочу студию свою открыть, чтобы самому практиковаться, да и других научить музыке. А деньги - на бесплатные концерты для детей тратить, на помощь брошенным, да больным. Знаешь, как музыка, бывает, лечит. Если бы бизнес какой-нибудь был, который прокормиться позволял - я бы только с Алёнкой, да Костей ходил по больницам, малышам концерты давал. Может и получится - меня сейчас один знакомый зовёт, из этих, "комсомолят", из райкома - они дело затеяли с компьютерами какими-то, ккажется, ну и я там свой кусочек получу. И на музыку хватит, и на всё остальное...

Интересный парень, в общем. Некрасивый, но яркий, блескучий, от него уверенностью в будущем пахло, - иначе и не скажешь.
Потом он куда-то сбегал, принёс поесть и еще чего-то на "запив".
Дотемна просидели. Договорились, что я в следующий приезд забегу на Арбат - он всегда с ребятами, а ежели что - у других музыкантов спрошу, они тут все, как одна семья.

А, так получилось, у меня это была последняя поездка в Москву. Потом надолго, как отрезало.
Я вспоминал про парня этого - интересно же, смог ли всё сделать, что хотел.

Ну и сижу однажды, в экран монитора пялюсь, новости почитываю - а там про ай-пи-о, про какие-то мудреные продажи и топ-менеджмент. Картинки-то у меня пообрезаны, но тут случайно отключил эту опцию - и вижу морду знакомую. Некрасивый такой, чуть полысевший, но в глазах - уверенность.
Точно - он.
Генеральный, владелец, ещё там что-то.
Видать, получилось тогда, с райкомом.
Я на радостях-то возьми и напиши на адрес той компании, с просьбой передать главному.

Узнал, мол, вспомнил, восхищён.
Как, говорю, с музыкой, как с детьми - есть ли свои, да помогаешь ли кому, как хотел.
А-то, говорю, у меня тут есть один маленький проект, детишкам требуется разное, но на всё у нас не хватает - им бы хоть подержанное что-нибудь или списанное.
И вообще, пишу, рад, что у тебя всё так сложилось.

На следующий день ответ приходит, с другого адреса - с личного, что ли.
Не помню, пишет, извините, спасибо за поздравления.
И "благотворительный бюджет нашей компании на этот год полностью свёрстан".

Ну, не помнит - и не помнит, что уж теперь.
Я, вон, даже название пива уже забыл.
А у него - бюджет, менеджмент, ай-пи-о.
Голова же закружится.
Да и мало ли, какая петрушка из этого выйдет.
Так что я не в обиде.

// История была записана в июле прошлого года.
А нынешней зимой у меня на мобильнике раздался звонок и мужской голос, представившись доверителем неназываемого лица, предложил забрать старую оргтехнику и, по его словам, "ещё кое-что" - он слышал, что мои друзья собираются в неблизкий путь, по кузбасским детдомам и ищут для детей всё, чего нет в глубинке - от красочных игрушек до вот такой простой техники. Ехать друзьям предстояло как раз через два дня, в запарке дел я даже забыл поинтересоваться, откуда звонящий узнал про всю эту историю. Впрочем, друзья так выезжали не впервые, вполне могли ещё летом познакомиться с этим абонентом и оставить ему мои контакты.

Через два дня, как договаривались, мы подъехали на "Газели" к шикарному офису компании. Внутри была суета, какие-то заплаканные секретарши перекладывали бумажки, туда-сюда таскали мебель грузчики в фирменной одежде.
В холле стояли вещи, приготовленные для нас. Заочно знакомый мне мужчина спустился к нам и оказался вежливым строгим руководителем средних лет, в дорогом костюме, с красивой булавкой на галстуке в виде скрипичного ключа. Несмотря на свой парадный вид он стал помогать нам в переноске вещей. Однако, почти сразу выяснилось, что у нашей машины случилась какая-то долгоремонтируемая авария и сегодняшний выезд откладывается на неопределённое время. Быстро созвонившись с кем-то и покивав в телефон, мужчина с булавкой предложил в помощь свой транспорт и вскоре вещи были сложены в просторный импортный микроавтобус.

Когда друзья вернулись, я узнал, что среди вещей было несколько ксероксов и принтеров в хорошем состоянии, множество мягких игрушек, тёплых разноцветных детских валеночков, пять гитар, аккуратно обёрнутых в поролон, несколько разнообразных струнных инструментов, - только новых, - какие-то дудки, флейты и прочее. А ещё - кипы нотных тетрадей и самоучителей игры на гитаре, на баяне - на всём музыкальном спектре.

Когда я позвонил в офис дарителей, мне ответили недовольным голосом, что фирма ликвидирована, все вопросы должны адресоваться головному офису в Москву.
Номера головного офиса мне не сказали.
Но мне кажется, что я знаю, кто это был.