Я в школе собак боялся очень. Даже маленьких. Маленькие ещё пошибче больших пристают, пока не обгавкают и зубы не покажут - не отцепятся. Я из-за такой маленькой даже иногда обходил стороной нужную улицу по дороге из школы и шёл в обход. А это полтора километра мимо домов, потом через репейник к насыпи, потом вдоль насыпи по рельсам - чтобы "ублюдкам" на глаза не попадаться. Это у нас так одну семью называли, они придурошные были, могли и каменюку из-за ворот метнуть - просто так. А уж если собачка мимо пробегает или кошка чужая - обязательно в неё дротиком кинут из электродов старых или щебёнкой отсевной с насыпи. Ну и люди боялись мимо ходить, особенно вечером.

Про мой "обход" только сестрёнка младшая знала - родители думали, что я задерживаюсь из-за дополнительных занятий, я же учился хорошо. Сестрёнка и сейчас меня по поводу той собачонки подкалывает, которую я обходил за тридевять земель, а мне и сказать нечего - боялся и боюсь я их, дворовых. Только из-за дочки и могу перейти им дорогу. Один раз даже зарычал на такую - как бабушка когда-то, когда на нас бешеная собака напала.

А я теперь даже с котами не очень. Нет, был у нас кот, вот с ним мне жилось комфортно. Хотя он был сиамец, гордый, наглый. Может, даже породистый - но кто его знает, благоверная на улице мокрым комочком нашла, почти слепым - так у нас и остался чёрт красноглазый. Красные глаза - это у многих сиамцев, говорят, я точно не знаю.

Я того сиамца даже поначалу наказывал - ну, прикрикну или газетой ему перед мордой настучу, мне кошатники сказали, что кошки больше всего вот таких звуков не любят, вроде шуршания газеты, их нужно этим пугать, если гадят или не слушаются - бить бесполезно.

А сиамец тот, Филька - благоверная его так назвала - однажды получил от меня плюху и не газетой. А потом он та-ак на меня посмотрел, что я, здоровый стокилограммовый мужик с ряхой поперёк-шире закрывал на ночь дверь в комнате и стулом ещё придавливал - чтобы кот не открыл. Ну, честно - мне всю неделю после этого снилось, как Филька мне горло перегрызает и глазёнки свои красные задирает к Луне, воет, как волк.

После тех разборок зажили мы с Филькой душа в душу - я осознал, а он, стервец, кажется, понял, что побаиваюсь я его где-то унутре. И каждое своё, при мне, появление он подавал. Пройдётся по комнате, назад выйдет, потом вернётся, посмотрит, оценит расположение хозяев - это мы фильм какой-нибудь смотрели в большой комнате, которую я называю залом, как деревенский - так благоверная считает. И этот эстет присаживается рядом с хозяйкой, всячески показывая, что он тут тесниться и ужиматься не намерен, это вы как-нибудь пристраивайтесь так, ч кот на меня брезгливо смотрел, как аристократ на плебс какой, аж до мурашек пробирало.

А ещё, ну, просто так вспомнил - как уедет благоверная, так ко мне друзья девок начинают водить. Ну, женатые, всё такое, сам понима-а-аешь. Мне хоть не особо нравилось, но - пускал. А тут, как кот появился - стало с такими визитами сложнее. То-о-олько, значит, расположится парочка на кухне для предварительного испивания шампанского, как тут же какое-то царапание в коридоре, выяснения и крики о том, куда этот гадёныш написал. А метился Филька исключительно в дамское - в сапог или на сумочку. Тут скандал, конечно, стоны и хохот (с моей циничной стороны) - и больше эта дамочка в доме не появляется. А Филька ходит гоголем, хвост трубой задирает и себя блюстителем нравственности, похоже, чуствует.

Сам-то Филька кошечек до поры не видел, а мы и манкировали этой проблемой, признаться - как-нибудь на потом оставляли. Всё же - квартирка, на улицу не вывести особо, собаки вокруг, то-сё. Мы из-за кота даже начали ссориться, какие-то разлады в семье начались. А тут ещё и заболел сиамец - сначала что-то лёгкое, излечимое, хоть и затратное, а потом и совсем слёг, почки отказали, дальше-больше.

В общем, в результате поехал я с ним в клинику специальную, оставил на комплексное лечение, лекарствами на дому там уже было не спастись. А благоверная думала, что всё в порядке - ну, переболеет и приедет, было у неё такое с её котом на Урале. А Фильке совсем плохо и врач честно сказал - деньги парите в никуда, но шансы, хоть и небольшие, есть. И я так двое суток парил - не деньги, а мозги благоверной, а её туда не пускал - сказал, что нельзя, запрещают посещения.

Ну а сам на второй день пришёл, Фильку мне принесли, а он так бодро на меня посмотрел, что я даже поверил на секунду, что выздоровел кот - таким был ласковым и живым. Он лизнул меня куда-то в ладонь, как никогда не делал, с его-то строптивым характером - и вот тогда стал трястись весь в судорогах. Тут врачи прибежали, забрали его, стали чего-то колоть и резать, забыв про меня и не отгоняя, а Филька мне ладошку стал как-то бешено лизать, уже сам ни на что не реагируя - и, вдруг, затих.

Дальше помню, что какие-то утилитарные мысли и разговоры - похоронить же надо, что делать, мне в какой-то службе ветеринарской по телефону сказали, что на мусорку, мол, выброси и, наверное, правы были, по-своему, а я той тётке посоветовал маму свою на мусорку выбросить, - хоть никогда я животных не ровнял с людьми, даже наоборот.
И тут ко мне врач подошел, который лечил, что-то тихое и извиняющееся сказал, и про похоронить идею подал. Город же, вокруг мегаполис, бардак и трамваи, что делать - но он про крематорий посоветовал. И я туда позвонил, нашёл людей, проверил, так ли всё у них - и выяснилось, что они кремируют животных, а прах - во дворике развеивают, у них там зелено и красиво. И мы туда с Филькой поехали, просто потому, что я уже не понимал, что делать - мне же ещё надо было к благоверной возвращаться, а она ничего не знала...

А потом, уже после, когда я оттуда шёл и совсем-совсем ничего не чувствовал, у меня по руке что-то перепозло на плечо - и оказалось, что это котёнок, а я стою у конечной станции метро, где по вечерам собираются старушки с котятами "возьмите, кто может". И я говорю старушкам:
- Чей котёнок, бабушки?..
- А одна как-то утвердительно ставя точку, отвечает:
- Твой уже.

И я, как положено, дал бабушкам копеечку, а сам взял подмышку лохматого уродца и отправился домой. А дома благоверная говорит:
- А где Филька? - и смотрит-смотрит на вылезшего котёнка, а он пищит и есть просит, и напрудил немедленно в углу. И она поставила ему новую, не Филькину, чашку, потом вымыла пол с "белизной", посидела на кухне, посмотрела на то, как ест гость - и только тогда заплакала.
А котёнок оказался прожорливым, постоянно трребовал вкусностей, отвлекал хозяйку от грустных мыслей, чем и спас атмосферу в доме от тоски. Во всех смыслах - спас.

А там уж и вырос, бедолага, перестал бояться птичек за окном, немедленно выбегал к урчащей кофеварке по утрам, чтобы выпросить у благоверной лишний кусочек. И Сашку, хоть опасались, принял хорошо - только однажды, как мне показалось, когда она подросла и стала его тягать за хвост - с каким-то вздохом забрался от неё под кровать и надолго перестал показываться вблизи нового члена семьи. До следующего раза, когда оказался облачён в дочкин костюм "лисички".

Сейчас кот уже в годах, хмур и ворчлив. Судьба, предначертавшая ему помереть где-нибудь на помойке, сама удивляется живучести животного - уж и таблетками его лечили от всяких напастей, и уколы ему хозяин в холку ставил - после чего кот немедленно прекращал болеть и носился после каждого похода в туалет, как угорелый.

Живём мы с ним не очень сладко, время от времени он из какого-то упрямства гадит на самом видном месте ни с того ни с сего. Он не умеет мяукать, сипит сорванным голосом, за две недели до отъезда семьи стал выказывать ко мне неземную любовь, игнорируя даже корм от хозяйки.

Мои друзья его не очень любят - есть у него манера нагадить ровно в тот момент, когда они приводят какую-нибудь гостью. Сам я с ним тоже не очень дружелюбен и даже сломал однажды о косяк двери швабру, гоняясь за чудовищем, устроившим кавардак в большой комнате - "зале", по-нашему. Но он искренне считает себя членом семьи и прямо сейчас терпеливо ждёт, когда хозяин вылезет из-за обдувающего тёплым воздухом компьютера и наскребёт в банке последние консервы. Похоже, он понимает, когда я пишу и замирает в такие моменты, переворачиваясь только когда я прекращаю печатать. А ещё он, кажется, знает, что мы совсем не ссоримся при нём. Совсем-совсем.

Иногда мне даже интересно, что бы он рассказал обо мне, если бы умел писать.
Мне бы только не хотелось, чтобы та история со шваброй тоже попала в его книгу.
Но ему придётся взять псевдоним - назвали-то его хозяева как-то странно.
"Енот".